[Lang-ya-bang]

Глава 31 Недопонимание


Когда Сяо Цзинъянь переступил ворота резиденции Се Юя, первым навстречу ему вышел Се Би. Он приветствовал его следующими словами:

- Ваше Высочество пришли лично? Прошу, проходите. Брат Су в Снежном павильоне.

Принц Цзин слегка удивился и спросил:

- Господин Су уже знал, что я приеду?

- О, не совсем так, - улыбнулся Се Би. - Брат Су приходил поздороваться и предупредил, что Его Высочество принц Цзин собирается забрать тех троих детей со Скрытого двора для продолжения тренировок, чтобы в дальнейшем использовать их в качестве личной стражи, и пришлет за ними своего человека. Я просто не ожидал, что Ваше Высочество прибудет лично.

Принц Цзин хмыкнул, а затем решил подтвердить слова Се Би.

- Меня заинтересовали построение и способ обучения боевому искусству, которые показал господин Су, что и является причиной моего визита. Но раз я все равно пришел, могу забрать с собой и детей.

- Блестящие военные достижения Вашего Высочества известны всем, ничего удивительного, что Вас заинтересовали эти боевые приемы. Что касается меня, я обделен такими талантами. - Се Би указывал путь, продолжая вежливую беседу.

Они подошли к дверям Снежного павильона и остановились, ожидая пока объявят об их прибытии. Сразу же появился Фэйлю и смерил обоих колючим, словно ледяные иголки, взглядом, что заставило Се Би занервничать.

- Входить! - сухо произнес юноша.

Се Би выдавил улыбку и сказал Принцу Цзин:

- Брату Су нездоровится, не хотелось бы его слишком утруждать. Я не стану беспокоить его еще и своим визитом. Ваше Высочество, пожалуйста, будьте как дома.

Это полностью отвечало желанию Принца Цзина, поэтому он кивнул и прошел в маленький дворик. Мэй Чансу уже ждал около лестницы, и кроме троих детей, выстроившихся позади него, больше никого не было.

- Ваше Высочество. - Мэй Чансу склонился в поклоне, а Тиншен и другие дети последовали его примеру.

- Прошу встаньте. - холодно произнес Принц Цзин. - Моя карета находится у ворот, пусть трое детей ожидают меня там.

Услышав это, Мэй Чансу сразу понял, что Принц Цзин хочет поговорить наедине. Он приказал Фэйлю позвать какого-нибудь слугу из резиденции Се, который проводил бы Тиншена и остальных наружу. Сам Мэй Чансу в это время пригласил Принца Цзина войти и приготовил чай.

- Княжна Нихуан сегодня едва не попалась в ловушку. Вам об этом известно? - холодно спросил Принц Цзин, не обращая внимание на приглашение Мэй Чансу сесть за столик. Вместо этого он остался стоять, заложив руки за спину.

- Разве она не была благополучно спасена?

- Если бы я прибыл всего на мгновение позже, княжну бы уже увели вглубь дворца, и тогда любые мои усилия ее спасти были бы напрасны. Вы знали об этом? - Принц Цзин шагнул вперед, а его голос стал жестче.

С момента появления Принца Цзина в Снежном павильоне Мэй Чансу чувствовал, что он затаил в себе какую-то скрытую ярость. Вначале Мэй Чансу принял это за остатки гнева на Благородную супругу Юэ и ее сына, но теперь он понимал, что эта ярость была направлена на него самого.

- Хотя ситуация была опасная, все закончилось хорошо. Почему Ваше Высочество гневается? - Мей Чансу задумался, а затем внезапно побледнел. - Если только княжна не разозлилась после унижения…

- Вас действительно волнуют чувства княжны? - Принц Цзин холодно рассмеялся. - Вы могли предупредить ее заранее, чтобы у Благородной супруги Юэ и Наследного Принца не было возможности совершить такое преступление, но благодарность за это была бы небольшая, что, конечно, вас бы не удовлетворило. Теперь результат идеален - я отчаянно боролся за ее спасение, ситуация была безвыходная, и княжна бесконечно благодарна мне, так что в будущем, если возникнет конфликт, семья Му из Юньнанни, несомненно, решит поддержать меня. Это то, на что вы и рассчитывали, не так ли?

Мэй Чансу почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Он медленно повернулся и через некоторое время произнес:

- Может ли быть, что Его Высочество считает, что я намеренно скрыл правду от княжны и позволил всему произойти в целях получения наибольшей выгоды от этого заговора?

- Хотите сказать, что все было совсем не так? - Принц Цзин уперся взглядом в Мэй Чансу. - Вам было известно, что за события произойдут во дворце Жаожэнь, и вы могли заранее предупредить княжну, так почему вы этого не сделали? У вас хватило времени, чтобы сказать ей остерегаться Императрицы, но вы не успели добавить еще два слова: «Супруга Юэ»?

От вида угрожающего лица Принца Цзина мысли Мэй Чансу смешались. Честно говоря, он даже не думал, что Принц Цзин сможет истолковать его действия таким образом. Предугадать все мысли и чувства другого человека было невозможно, и никто никогда не сможет утверждать, что знает другого человека полностью. Даже самые близкие отношения между отцом и сыном могут быть разрушены слухами и сплетнями.

Выражение лица Мэй Чансу оставалось, казалось, безучастным, а его молчание только подтверждало обвинение в глазах Принца, что вновь воспламенило ярость Цзинъяня. Когда он вспомнил лежащую на ступеньках Нихуан, ее искаженное болью и стыдом лицо, он не выдержал, бросился вперед и схватил одной рукой Мэй Чансу за воротник, а другой крепко сжал его плечо, словно стремясь растопить жаром своего гнева безразличие стоящего перед ним человека.

- Слушайте внимательно, Су Чжэ. - Сяо Цзинъянь говорил сквозь стиснутые зубы. - Я знаю, что люди, подобные вам, могут действовать предательски и бесстыдно, и даже самые сильные не спасутся от холодных стрел ваших замыслов. Но раз вы решили служить мне, я обязан вас предупредить об установленных мною границах. Княжна Нихуан не из тех, кто наслаждается властью и стремится к богатству. Она командует сотней тысяч солдат на южной границе; она взвалила на себя ответственность за безопасность нашей родины. Она проливала кровь на полях битвы, защищая таких людей, как вы. Поэтому вы в безопасной и процветающей столице можете интриговать и строить планы! Разве люди, подобные вам, жаждущие богатства и власти, могут знать, что такое кровь солдата, страшный запах поля битвы? Я не позволю вам превращать таких людей, как она, в камни для вашей игры, использовать и распоряжаться ими по своему усмотрению. Если вам даже не знакомо чувство уважения к воинам, которые своею кровью заплатили за наши победы, то я, Сяо Цзинъянь, не желаю вас знать! Вы меня поняли?

Волна жара поднялась в груди Мэй Чансу, а на его губах промелькнула горькая улыбка. Не понимать, что значит быть солдатом? Не понимать, что такое поле битвы? Возможно, двенадцать лет назад снега той страшной зимы заморозили его сердце и кровь, но воспоминания, которые выжжены в каждой его кости, разве могут замерзнуть они?

Но возможности дальше думать об этом или отвечать на поставленный вопрос у Мэй Чансу не было, потому что в поле его зрения попало разъяренное лицо Фэйлю.

Ладонь юноши рассекала воздух в смертоносном замахе и ледяная ударная волна была направлена точно в шею Принцу Цзину, словно коса жнеца.

- Стой! - строго крикнул он Фэйлю, изо всех сил отталкивая Принца Цзина в сторону и заслоняя его своим телом, словно щитом.

Ярость Фэйлю испарилась при виде внезапного появления на линии его атаки брата Су. Он знал, что Мэй Чансу не в состоянии вынести подобного удара, и в ужасе отступил, всеми силами стараясь удержать свою ладонь левой рукой. Но холодная сила его атаки все-таки задела спину Принца Цзина и плечо Мэй Чансу.

Принц Цзин регулярно тренировался на выносливость, а его мышцы и кости были стальными, поэтому этот смягченный в последний момент удар холодной силы не особенно ему навредил, но для Мэй Чансу это было сравнимо с потоком из ледяных игл. От возникшего вкуса крови во рту он был вынужден быстро наклонить голову.

- Братец Су! - громко закричал Фэйлю.

Мэй Чансу не обращая внимания на боль в груди, собрал все свое самообладание и строго сказал, все еще стоя на страже перед Принцем Цзином:

- Ты забыл все, что я тебе сказал? Ты забыл, что обещал мне никогда, никогда не причинять боль этому человеку, никогда не трогать ни одного волоска на его голове?

- Но он.. - хотя лицо Фэйлю оставалось беспристрастным, его глаза были полны детской обиды.

- Не спорь! - резко ответил Мэй Чансу. - Что запрещено, то запрещено. Извинись перед Его Высочеством Принцем Цзином!

Фэйлю задрожал всем телом, его губы были плотно сжаты, а красивое лицо упрямо скривилось. Принц Цзин не испытывал ни малейшего чувство неприязни к Фэйлю, нахмурился и сказал:

- Вам не нужно заставлять его.

- Нет. - лицо Мэй Чансу заледенело. - Он должен это запомнить. Фэйлю, ты собираешься извиниться или нет?

Фэйлю редко получал подобные суровые выговоры от Мэй Чансу. Его лицо покраснело, дыхание стало тяжелым, грудь вздымалась, а зубы стиснулись так сильно, что мышцы лица натянулись, а на шее проявились вены. Если бы он с детства не был натренирован скрывать свои чувства, он наверняка был бы близок к слезам.

Мэй Чансу вздохнул, а его сердце смягчилось. Он медленно прошел вперед, обхватил руками лицо Фэйлю, нежно его погладил, и тихо сказал:

- Не скрипи зубами, у тебя заболит голова…

Губы Фэйлю искривились, и он бросился в объятия Мэй Чансу, крепко обхватив его руками.

- Все хорошо, хорошо... - приговаривал Мэй Чансу. - Фэйлю будет слушаться брата Су?

- ....Слушаться..

- Тогда извинись перед Его Высочеством.

Фэйлю на мгновение задумался, склонив голову, а затем быстро вскинулся и посмотрел на Принца Цзина.

- Сначала он! - жестко произнес мальчик.

Принц Цзин в замешательстве поднял бровь, но Мэй Чансу сразу понял, что имеет в виду Фэйлю.

- Не говори глупостей. За что Его Высочество извиняться перед тобой?

- Перед тобой!

- И передо мной?

- Он ударил тебя!

- Он не ударил меня - Мэй Чансу беспомощно сжал его плечи. - Он был немного рассержен и приблизился ко мне во время разговора...

- Он извиняется! - настаивал Фэйлю.

- Я не собираюсь просить прощения. - неожиданно вступил в разговор Принц Цзин. Выражение лица Сяо Цзинъяня было серьезным, когда он обращался к Фэйлю. Он не стал разговаривать с ним, как с умственно отсталым ребенком, а вместо этого продолжил торжественным голосом, - Все, что я сейчас сказал, шло от сердца, ни одно слово не было ложным или несправедливым, и поэтому я не намерен извиняться. Но, Су Чжэ, я также не жду извинений от этого молодого человека. Он лишь выполнял свои обязанности телохранителя и не сделал ничего плохого. Однако я думаю, что вы должны принести свои извинения княжне Нихуан.

Мэй Чансу, глубоко задумавшись, посмотрел на него и спросил:

- А княжна Нихуан тоже думает, что я ее преднамеренно обманул?

Сяо Цзинъянь был поражен.

- На самом деле, нет, она думает, что вас просто прервали...

- Тогда какой смысл сейчас просить прощения и заставлять ее переживать еще больше? - равнодушно заметил Мэй Чансу. - Княжна уже сильно пострадала в столице. Должны ли вы усугублять ее страдания?

Принц Цзин даже не подумал об этом и замер в замешательстве.

- Я хорошо запомню слова Вашего Высочества и буду осторожнее в будущем, - продолжил Мэй Чансу. - Но у меня также есть что сказать Вашему Высочеству. Вы не можете прогнать всех советников. Победить таких людей, как Принц Юй и Наследный Принц, опираясь лишь на чистое пылкое сердце, невозможно. Временами нам придется быть безжалостными, коварными и жестокими; если мы хоть на мгновение допустим небрежность, мы безнадежно проиграем. Вы же это понимаете, я прав?

Сяо Цзинъянь все еще хмурился, но он понимал правоту Мэй Чансу. Что-то тяжелое сдавило его грудь, отвращение и ненависть, от которых он не мог так легко избавиться.

Мэй Чансу пристально наблюдал за изменениями на его лице, и продолжил холодным твердым голосом:

- Ваше Высочество не может сейчас с этим смириться, но вы должны это принять. Я понимаю установленные вами границы и не буду нарушать их. Но и у меня имеются свои собственные способы и пути решения вопросов, и, я боюсь, что Вашему Высочеству со временем придется к ним привыкнуть. У нас с вами одна цель. Неужели это слишком много, просить вас сдерживать свои чувства ради ее достижения?

Принц Цзин поднял голову, глубоко вдохнул, на мгновение прикрыл глаза, а затем медленно их открыл и устремил на Мэй Чансу сияющий взгляд.

- Вот как вы думаете на самом деле. Я понимаю. Я также буду с вами искренним: я больше не питаю ни малейшей братской любви или привязанности к Наследному Принцу или Принцу Юю. Меня не волнует, какие методы вы используете против них самих и их людей.
- Ваше Высочество откровенны, говоря такие слова передо мной.

- Если я объединился с вами, какой смысл что-то скрывать? Если бы вы действительно хотели причинить мне вред, то одного знания тайны Тиншена было бы достаточно, чтобы связать мне руки. Хотя вы и строите свои ядовитые планы, оставаясь в тени, вы тем не менее действительно талантливы. Если бы на моей стороне не было кого-то вроде вас, то что я мог бы противопоставить Наследному Принцу и Принца Юю? Но в с списках Архива Ланъя и при Императорском дворе все еще есть чиновники, которые чисты сердцем, и которые не участвуют в борьбе за власть, и против них…

- Я буду их использовать, - холодно ответил Мэй Чансу. - но я приложу все усилия, чтобы не навредить им.

Принц Цзин некоторое время пристально на него смотрел, а затем медленно кивнул и сказал, выделяя каждое слово:

- Увидим, как вы все запомнили.

Мэй Чансу слегка улыбнулся, понимая, что на сегодня их беседа закончена, отступил и поклонился. Принц Цзин больше не стал тратить слов, а повернулся и шагнул к выходу. У двери он внезапно остановился и, не поворачивая головы, произнес:

- Благодарю вас за спасение Тиншена.

- Не стоит, - равнодушно отозвался Мэй Чансу. - Надеюсь, Ваше Высочество не избалует его из жалости из-за перенесенных им страданий, а отправит его в армию, чтобы он с юных лет учился настоящему мужеству, и не стал таким коварным человеком, как ваш покорный слуга.

Казалось, Сяо Цзинъяня на мгновение замер, но, в конце концов, он не ответил, а просто вышел во двор.

Фэйлю проводил фигуру Принца свирепым взглядом, и даже после того, как его тень исчезла, он продолжал смотреть в этом направлении, не желая отворачиваться.

- Нет, Фэйлю, - Мэй Чансу взял мальчика за руку и силой втянул его на середину комнаты. - Брат Су еще раз повторит: тебе запрещено причинять боль этому человеку, несмотря ни на что, ты понимаешь?

- Понимаешь...

- Брат Су очень расстроен твоим поведением сегодня..

- Он плохой. - в голосе Фэйлю послышалась боль. - Он ударил тебя.

- Он не ударил меня. Я бы никогда никогда не позволил ему меня ударить. - Мэй Чансу потрепал Фэйлю по голове и продолжил. - Если бы он ударил, Брат Су бы рассердился. Посмотри на меня, разве я выгляжу сердитым?

Фэйлю внимательно на него посмотрел и покачал головой.

- На самом деле, брат Су сейчас очень счастлив. - Мэй Чансу улыбнулся и ущипнул мальчика за щеку. - Правда, очень счастлив.

- Счастлив... - с сомнением повторил Фэйлю и поднял голову.

- Потому что он остался самим собой. - взгляд Мэй Чансу затуманился. - Хотя сейчас он меньше разговаривает и смеется, хотя он не такой веселый и блистательный, как прежде, а его душа наполнено яростью и местью, тем не менее он сохранил свое доброе сердце, он остался... тем добрым другом, который когда-то задирал меня, и над которым когда-то издевался и я...

- Братец Су..

- Хмм? Что такое?

- Не плачь!

- Хорошо, - Мэй Чансу вздохнул, все еще улыбаясь, и слегка коснулся пальцами уголоков своих глаз. - Я не буду плакать. В конце концов, мы очень счастливы.

- Счастливы! - Фэйлю внезапно забыл о всех своих переживаниях и махнул рукой в сторону выхода. - Солнце! Можем играть!

- Хорошо... пойдем поиграем.

Несмотря на свое решение поиграть, Мэй Чансу просто расположился на длинной скамье под деревом и наслаждался слабым теплом зимнего полуденного солнца. Фэйлю сидел в тени, радостно играя с тенями от ветвей деревьев, и временами подбегал к своему брату Су, чтобы тот вытирал его потный лоб мягким носовым платком.

Внезапно, словно поток воздуха унес его в прошлое, в беззаботные дни его юности. Вот на лугу он по пояс обнаженный укрощает диких лошадей, а желтая земля пролетает под копытами его коня. Цзинъянь, стоящий за ограждением, бросает ему флягу с вином, которую он хватает, поднимает над головой и ловит губами прохладную струю. Вино выплескивается на лицо и грудь, и его отец подходит, улыбается и нежно вытирает его своим платком....

- Братец Су... - ясные глаза Фэйлю были широко раскрыты.

- Все хорошо, - мягко отозвался Мэй Чансу. - Солнце такое теплое. Я уснул...

- Тогда спать! - Фэйлю вскочил и сбегал за одеялом, накрыл им Мэй Чансу, а сам свернулся рядом с ним калачиком и положил голову ему на колени.

На исходе дня в Снежном павильоне наступила непривычная тишина.

Но у Мэй Чансу, который находился в самом центре шторма из интриг и обмана, в будущем таких спокойных моментов будет становиться все меньше и меньше, и они будут все короче и короче...