[Lang-ya-bang]

Можно же сюда фики тащить, да?

Название: О честном человеке Ху Су и его судьбоносной встрече с лихими людьми из цзянху.
Автор: Ардорская Ласточка
Бета: ratacate
Персонажи, пейринг: Хуан Суавес, Линь Чэнь/Мэй Чансу, молодчики из союза Цзянцзо
Рейтинг PG-13
Размер Миди, 6490 слов
Саммари: В мире Архива Ланъя Хуан Суавес, наверняка, бы работал на Мэй Чансу
Примечание: Кроссовер с ОЭ

Часть первая
В которой Ху Су проигрывает в поединке, но не получает люлей

Ху Су был человек неплохой и даже в некотором смысле работящий. И почтительный. Поэтому, когда папаша его, упившись сливовым вином, упал в пруд и утоп, Ху Су не стал ругаться на то, что старый пьяница оставил его, молодого и не знавшего жизни, разбираться с многочисленными своими долгами. А сразу продал дом — объяснив соседям, разумеется, что это для погашения отцовских долгов. В ту же ночь собрал котомку, положил прибыль от продажи в кошель и был таков. Говорят, кредиторы снарядили за ним погоню. Но погоня, опять же говорят, затерялась где-то в горах. Ху Су их не видел! И никого не убивал! Помилуйте, он же честный и работящий человек, как уже, собственно, и было сказано.

И вот шел Ху Су по дороге со своей котомкой, кошелем, хорошо припрятанным в старом халате, и посохом. А с посохом он, надо заметить, управлялся весьма недурно. Вот спросите хотя бы ту погоню. Впрочем, они-то теперь мало что расскажут.

И вдруг видит Ху Су — сидят у дороги двое. Рядом повозка. Видать, один господин, другой слуга, хоть и выглядят оба как бродяги из цзянху. Но Ху Су теперь тоже был бродяга из цзянху, поэтому испуга особенного не испытал, а испытал жгучий интерес. Не к бродягам, разумеется, — к кошелю, который висел на поясе одного из них, на самом виду.

— Здравствуйте, люди добрые, — вежливо сказал Ху Су, подходя к незнакомцам.

Тот, который был похудее и побледнее, в сером халате из неотваренного шелка, ответил учтивой улыбкой. Второй же, в голубом халате, изрядно выпачканном в пыли, и с растрепанными неуложенными волосами — видно, совсем опустившийся тип — грозно нахмурил брови и ни единым движением лица и тела не выказал радости от встречи.

— Иди-ка, добрый человек, куда шел, — изрек грубиян в голубом халате, не потрудившись встать навстречу. Вот ведь удобно будет посохом по голове!

— Ну что ты сразу набрасываешься, — упрекнул его бледный тип в сером халате очень приятным и хорошо поставленным голосом. Сразу видно было, что человек ученый и на дороге оказался, видимо, вследствие какой-нибудь досадной неудачи. «Этого убивать не буду, — решил Ху Су, — вежливые ученые люди Поднебесной нужны. Только огрею разок по башке, чтоб не мешал».

— Вы очень приятный человек с хорошими манерами, — похвалил Ху Су путника в сером. — А вам, — обратился он к тому, что в голубом, — стоило бы поучиться добропорядочному поведению у вашего друга.

Бродяги переглянулись.

— Он дурак или самоубийца? — спросил тип в голубом, тыкая веером в Ху Су, но обращаясь к своему спутнику.

Веер, к слову, говорил о том, что молодчики не такого уж и низкого происхождения, как Ху Су сразу подумал. Может, даже знатные господа. Занесло в цзянху, вот и поистерлись. Впрочем, существенно дела это не меняло.

— Я думаю, господин просто не местный, — все так же доброжелательно и приятно для слуха ответил серый халат. — К тому же он пока не сказал мне ничего неприятного. И вообще произвел впечатление человека наблюдательного.

И серый халат ухмыльнулся и подмигнул голубому.

— Ах ты неблагодарный! — голубой халат уперся ладонью в колено, отводя локоть и расправляя плечи, и, даже сидя, приобрел вид внушительный. — Какой-то разбойник назвал меня неучтивым, а ты и рад присоединиться! Не жди хорошего вкуса от сегодняшних лекарств!

Господин в сером сделал очень кроткое выражение лица. Вот совсем такое, которое и сам Ху Су делал, уверяя соседей, что завтра же отдаст долги.

— Разве лекарю пристало мстить пациенту, усугубляя его страдания? — спросил серый халат, демонстрируя позой и голосом смирение, недоступное даже Ху Су. — Да еще и за мнимую обиду?

— Мнимую? — голубой халат, напротив, и не думал скрывать свой дурной нрав. — Разве не ты сейчас похвалил этого мерзавца за то, что он обозвал меня невежей?

— И предложил брать пример с меня, — скромно опустив ресницы, добавил серый халат. — Разве не замечательная идея?

— Я слишком человеколюбив для такого, — отрезал голубой халат и, вздернув подбородок, вложил руки в рукава.

— Кхе-кхе, — напомнил о себе Ху Су, — замечу, что я все еще здесь присутствую собственной персоной.

Оба халата снова повернули головы в его сторону и уставились с таким видом, будто очевидный факт, который он озвучил, стал для них совершенной неожиданностью.

— В твоих интересах убраться отсюда, — сказал голубой халат

— А с какой целью вы, собственно, к нам подошли? — спросил серый халат

— А то непонятно, с какой целью он к нам подошел, — фыркнул голубой халат. — Спроси его еще, зачем он посох перехватил боевым хватом.

— Кстати, — снова обратился к Ху Су серый халат, — я как раз хотел спросить, зачем вы перехватили посох боевым хватом и хорошо ли вы при этом подумали?

После таких слов ничего Ху Су не оставалось, как перейти к исполнению своего плана незамедлительно. Пока эти умники с места не повскакивали. Начать решил, ясное дело, с серого халата — так, стукнуть в лоб несильно. Сразу видно, что человек здоровья слабого, да и говорили они что-то про лекарства. Но совсем не ударить тоже было нельзя. Сложно воззвать к разуму человека, совсем уж обходя насилие, это Ху Су знал наверняка и на собственном опыте.

Посох лихо просвистел в воздухе. Удар Ху Су ставил один заезжий фехтовальщик, говорили, даже знаменитый. Так он Ху Су шибко хвалил, говорил, родись Ху Су в семье получше, был бы великим бойцом. Но Ху Су на славу воина ничуть не претендовал — только на кошель голубого халата.

Каково же было его удивление, когда ловко нанесенный удар вовсе не достиг цели, то есть головы господина в сером, а был перехвачен голубым халатом, и всего-то двумя пальцами! От такого мастерства Ху Су удивился столь сильно, что даже позабыл расстроиться и чуть рот не открыл.

А голубой халат — даром что грубиян, а руки из нужного места растут! — даже и не встав с места, одним легким движением вырвал у Ху Су посох. А потом лихо крутанул его вокруг себя, снова не приподняв ленивый свой зад и не задев соседа в сером, и ткнул Ху Су посохом в грудь. Да так сильно, что Ху Су не устоял на ногах, сделал несколько шагов назад, да и упал прямо на мягкое место.

— Вы, любезный, не иначе как владеете тайным искусством управление ци! — воскликнул он, решив, что обижаться будет сейчас не ко двору.

Но голубой халат проигнорировал его живой интерес.

— Очень рекомендую тебе, мил человек, прямо сейчас бежать отсюда так быстро, как только сможешь, — заявил он, рассматривая чужой посох, будто тот был его собственным. И добавил с особым нажимом: — Как лекарь рекомендую.

Не понять столь прозрачный намек, да еще при уме Ху Су, было, конечно, сложно. Но.

— Видите ли, любезный, — начал Ху Су очень вежливым тоном, заодно поднимаясь на ноги и не забывая поглядывать на посох в руках голубого халата, — я бы ушел сейчас с радостью, поскольку что к разговору вы не расположены...

Оба халата при упоминании нерасположенности их к разговору одновременно подняли брови: серый — со сдержанным удивлением, голубой — откровенно глумливо.

— Но, осмелюсь сказать, — продолжил Ху Су, — человеку в пути без посоха нельзя никак. Ноги можно поломать на перевале. И вообще.

— И вообще, — повторил за ним серый халат и с мягким укором покачал головой.

Голубой халат же расхохотался, закидывая голову, зычно и оскорбительно, как Ху Су и сам умел. А вот с обратной стороны быть не любил. Но посох находился не в тех руках, в которых ему хотелось бы, так что приходилось терпеть.

Видя, что с голубым халатом риса не сваришь, Ху Су обратил кроткий взор на господина в сером. И не отрывал его до тех пор, пока господин в сером не вздохнул.

— Чэнь, отдай посох этому господину, — сказал он мягко, обращаясь к голубому халату. — На дорогах без оружия и вправду опасно.

— Опасно! — поддакнул Ху Су, энергично закивав головой.

— А если он опять будет грабить? — поинтересовался голубой халат у серого, с подковыркой так, точь-в-точь учитель — урок у нерадивого ученика.

И как серый халат — сразу видно, человек утонченный и ученый — это хамло терпит?

— Кого ему здесь грабить, на территории Цзянцзо? — улыбнулся серый халат голубому. — Моих людей? Ну, пусть попробует.

— С другой стороны, не он их, так они его, — внезапно согласился голубой халат.

И посох полетел в Ху Су с такой скоростью, что он едва уклонился и с большим трудом поймал его в полете.

Голубой халат, названный Чэнем, одобрительно присвистнул.

— А реакция у нашего незадачливого грабителя есть, — заметил он, снова обращаясь к серому халату, будто Ху Су рядом и не было вовсе. — Не нужен тебе еще один бойкий молодчик?

Серый халат покачал головой.

— Ловкость есть, а в голове пусто, — печально заметил он. — Такого добра полно.

Ху Су даже обидно стало. Это у него-то в голове пусто? Это таких-то, как он, полно? Он даже хотел возразить, но неожиданно голубой халат за него вступился:

— Э, не скажи. Такую реакцию еще днем с огнем поискать. Впрочем, ты прав... Ловкие руки при отсутствии ума — скорее беда, чем находка.

— Хоть вы несправедливо и назвали меня сейчас дураком, — заговорил Ху Су, обращаясь к господину в сером, одновременно отступая назад, к дороге, — а должен я вам сказать, что произвели вы на меня большое впечатление добрым нравом и ученостью, которая видна в ваших разумных поступках.

Тут он бросил взгляд на голубой халат, давая понять, что не всех здесь он находит достойными такой похвалы.

Господин в сером халате от его слов коротко, тихо рассмеялся. Уж непонятно, что его в искренних словах Ху Су так позабавило. Голубой же халат посмотрел на господина в сером и закатил глаза, явно адресуя свою пантомиму не Ху Су.

— И хочу вас заверить, ученый и вежливый господин, — продолжил Ху Су, отходя уже на достаточное расстояние и потому немного повышая голос, — что ударить я вас хотел совсем несильно. Честное слово, не имел намерения вам навредить, а только, так сказать, прояснить ситуацию. Потому что вижу — вы слабы здоровьем.

Тут господин в сером совсем расхохотался, и красиво так, как речка зажурчала. А голубой халат скрестил руки на груди и давай опять насмехаться:

— Да ты у нас, как я смотрю, милосерднее Гуань Инь! А ну брысь отсюда, пройдоха!

— Ну что ты, Чэнь, гонишь такого приятного в общении гостя, — сквозь смех упрекнул его господин в сером. — Не иначе как потому, что все дифирамбы достались мне.

Но голубой халат был явно из тех, кому ты слово, а он тебе — два:

— Посмотрел бы я, как ты бы оценил удовольствие от общения с этим разбойником, кабы я его посох от твоей головы не отвел! Я вот думаю, не дать ли ему палок, а то как-то... будто бы не закончили мы. Нет у меня чувства завершенности...

Ху Су уже ступил на дорогу, а упоминание о палках только добавило ему скорости. Господин в сером был вроде на его стороне, но такие, как голубой халат, — люди необузданные. Никогда с ними не знаешь, чем дело обернется. Был бы Ху Су сильней в бою, прибил бы для верности, а так... Слишком много неопределенности в вопросе.

А неопределенность Ху Су, будучи человеком практичным, не любил.

В общем, очень быстро заспешил он по дороге прочь от лихих людей, про себя приговаривая, что, мол, всю правду говорят о разбойниках из цзянху — нет от них добра честным людям, одно беспокойство.

Часть вторая
В которой Ху Су сначала выигрывает в поединке и люли получают его противники, а потом все происходит ровно наоборот

Однако позже у Ху Су появилась возможность узнать, что и от разбойников из цзянху бывает польза.

А дело было так.

Шел он после встречи с грубияном в голубом халате и ученым человеком в сером по дороге. Шел долго и никакого селения не встретил. Заночевал он в придорожных кустах, а наутро отправился в путь снова. И прошел так до полудня, и снова никого. Никакого дыма на горизонте, никаких следов лошадей на земле.

По всему видно, места безлюдные.

Загрустил тут Ху Су, поскольку хоть и были у него деньги, а еда вся давно кончилась. Крепко пожалел он, что сразу вступил с теми двумя путниками в ссору вместо того, чтобы выведать у них, где тут люди живут.

Так он и шел с печальными мыслями, пока не увидел вдруг в стороне дым от костра. Видимо, кто-то зажег его вот прямо только что, не иначе как решил приготовить себе обед!

Ху Су очень обрадовался, воспрял духом и поспешил в сторону костра.

На пригорке посреди камней действительно горел костер, а на нем жарились две тушки кроликов.

Вокруг костра вольготно расположились шестеро дюжих парней возраста Ху Су, в дорожных халатах, у каждого за спиной — по боевому цзяню. Увидев мечи, Ху Су вздохнул. Шестеро вооруженных молодчиков, а он без друзей, с одним только посохом и голодный, как гуй. Где справедливость?

Однако урчащий желудок сам себя не накормит. А молодцы с цзянями не накормят и подавно — видно по рожам и по нехорошему блеску в глазах, с которым те пробежались взглядами по каждой складочке халата Ху Су. Чем мерзавцы промышляют, объяснять умному человеку было не нужно. Как и то, кого они тут сочли добычей.

— А вот и гости пожаловали, — сказал один из детин, и все шестеро заржали.

Ху Су, изобразив на лице безмятежность, достойную самого Будды, поприветствовал разбойников:

— И вам хорошего дня, добрые люди.

Услышав, как Ху Су их назвал, детины засмеялись в два раза громче.

Можно было, конечно, продолжить беседу. Но Ху Су рассудил так: железо куют, пока горячо, а в спину врагу бьют, пока тот не обернулся. В общем, не стал он ожидать, пока лихие люди опомнятся да повытаскивают свои цзяни, размахнулся посохом, крутанулся, как заезжий фехтовальщик учил, и прямо в полете нанес удар, а потом другой, да так и вырубил сразу двоих. А третьему засадил другим концом посоха, в самое причинное место засадил, и тому стало не до боя.

Трое оставшихся все-таки повскакивали, собаки такие, и похватали цзяни. Но трое — не шестеро. С троими-то Ху Су дрался и не раз, и не два.

Заезжий-то фехтовальщик, пока жил в их селении, часто водил Ху Су на ярмарку, а там вызывао таких же любителей подраться на бой. И часто они с Ху Су сражались вдвоем с пятерыми, а то и с семерыми, и всегда выходили победителями. Хорошие были денечки! Жаль, что как ушел заезжий фехтовальщик из деревни, так о нем ни весточки.

Зато с такими вот молодцами, у которых руки под грабли точены, а не под цзяни, теперь у Ху Су никаких проблем нету.

Разметав молодчиков посохом, как метлой — опавшие листья, Ху Су крепко задумался: не взять ли цзянь и не порешить ли их всех, чтобы не было свидетелей и за обиду чтоб потом не мстили?

Но вот что пришло ему в голову. Всего сутки назад на этой самой дороге видели его двое местных. Что если станут искать убийцу, да и спросят у них? А они возьми, да и опиши Ху Су так подробно, что узнают его? И одно дело, когда ты сбросил тела в ущелье и доказательств твоего злодеяния нету, одни только домыслы! И совсем другое — когда ты на гуевом пригорке и тела как следует спрятать негде, даже не закопаешь толком, кругом одни камни. Да и не цзянем же копать, гуям на смех!

А оставлять шесть трупов лежать на солнышке... ох. Найдут, как пить дать. И поди потом отбрешись, что не ты...

Рассудив так, Ху Су тяжело вздохнул. Взял себе цзянь, который получше в руку лег. Собрал с разбойников, что валялись на земле — кто совсем без сознания, кто тихо постанывая и ругаясь — их кошели. И пошел заворачивать в мешок кроликов. Путь долгий, еда ему пригодится.

***

Но не зря говорят в народе, что сложно постичь направление вещей и предсказать замысел богов. Путешествие, начавшееся благоприятно, недолго для Ху Су оставалось таковым.

Решив убить двух зайцев — срезать путь и уйти от погони — он опрометчиво свернул с большой дороги на горную тропу и довольно скоро заплутал. Горные тропы виляли и вливались друг в дружку подобно малым ручьям, что вьются вокруг большой реки. Да только ручьи Ху Су в этот раз никуда не впадали, хоть и шел он уже три дня и давно подъел обоих кроликов. Не то что мирный люд, даже и разбойники перестали встречаться ему на дороге. Последнему обстоятельству, впрочем, Ху Су был рад.

Однако на четвертый день. уже довольно измученный, он увидел вдали какие-то строения. И на радостях так быстро понесся вперед, что оступился и свалился прямо в пропасть. Верный посох его тут же полетел вниз, сам же
Ху Су, в отличие от посоха. имел руки, коими уцепился за край обрыва. Да только как ни пытался он вскарабкаться по отвесной скале наверх — все не получалось. Только камни из-под пальцев повылетали, ухудшив его и без того шаткое положение.

Устав наконец, так и повис он на скале, в печали и размышлении. Мысль о том, чтобы окончить свои дни вот так, упав и разбившись о камни, казалась ему ужасно несправедливой. С другой стороны, нужно было решить, звать ли на помощь. Поди угадай, кто придет — может, они только на пальцы наступят! Разве можно с точностью сказать?

С точностью сказать было ничего нельзя. И Ху Су, поразмыслив, решил повисеть немного, отдохнуть и снова попытаться справиться своими силами.

Он как раз собирался предпринять новую попытку, когда услышал голоса.

— Еще немного! — сказал тихий и приятный голос, в котором Ху Су сразу узнал голос господина в сером, встреченного недавно на дороге.

— Нет! — ответил ему другой голос, тоже Ху Су прекрасно знакомый.

Голубой халат, гуи его дери.

Звать или не звать на помощь этих двоих? Вопрос был не из легких. Господин в сером, конечно, мог и помочь. Но голубой халат мог и по пальцам ударить. Вот и решай, кто из них в их паре главнее.

— Еще пару ли, Чэнь!

— Пару ли? — голубой халат орал на своего спутника, как на чужого. И так строго говорил, что по всему выходило: главный — он. — Ты мне четверть стражи назад говорил «два ли»! И сколько уже нагулял!

— Мне на пользу!

— Это ты своему пульсу скажи! На пользу ему...

Пальцы у Ху Су совсем онемели, а сил так и не прибавилось. Нужно было решаться, и он решился.

— Помогите! Помогите, люди добрые! — заорал он истошным голосом.

Старые знакомцы тут же умолкли, и совсем скоро над обрывом, где так неудачливо висел Ху Су, склонились две фигуры. На сером халате на этот раз был халат белый, из такого же неотваренного шелка. А вот голубой халат не изменил себе и остался в том же оттенке. Только на этот раз на его одеждах не было грязи, да и волосы были почти не встрепаны.

— Это кто же тут у нас? — предсказуемо глумливо поинтересовался голубой халат. — Неужели наша Гунь Инь?

— Помогите, люди добрые! — повторил Ху Су для особо одаренных.

Но голубой халат скрестил руки на груди, даже и не думая приходить на помощь.

Тогда Ху Су обратился к серому, то есть теперь уже белому халату.

— Добрый господин! Будьте милосердны! Протяните руку несчастному!

— Этот несчастный отколошматил шестерых твоих людей так, что они еще долго не будут ходить, — заметил голубой халат, тоже обращаясь к господину в сером... тьфу, белом.

— Эти разбойники пытались меня ограбить! — закричал Ху Су. — Мне пришлось защищаться!

— И серебро ты у них отобрал в целях самозащиты, — продолжил глумиться голубой халат. И как земля только таких носит!

— Не брал! Не брал я их серебра! — крикнул Ху Су на всякий случай.

— Вытащи его, Чэнь, — вступил в разговор господин в белом. Благодетель!

— А по-моему, он отлично висит, — возразил голубой халат,

Господин в белом кротко вдохнул и — Ху Су готов был поклясться — томно взмахнул ресницами. Голубой халат прищурился и склонил голову набок. Так они смотрели друг на друга четыре долгих удара сердца. А затем голубой халат стремительно склонился над пропастью и, ухватив Ху Су за шкирку, рванул с такой силой, что Ху Су взлетел как птица и рухнул на заднее место — уже вполне себе на твердую землю.

— Вот второй раз вас вижу, и второй раз страдает самая нежная часть моего тела! — пожаловался он голубому халату, потирая зад.

— И это вместо спасибо? — грозно спросил голубой халат, нависая над Ху Су и упирая руки в бока.

— Нет, нет, — поспешно пояснил Ху Су, — ни в коем случае!

И на всякий случай простерся в поклоне, приговаривая: «Благодарю, благодарю, господин Чэнь! Такое владение ци! Вы — мастер, подобный славным мастерам прошлого!».

Рядом захохотал господин в белом.

— Вот видишь, господин Чэнь, и тебе досталось немного молока и меда от нашего сладкоголосого незнакомца! — сказал, не прекращая смеяться.

Ху Су на всякий случай не стал поднимать голову из поклона. Такие люди, как голубой халат, любят послушание. Глядишь, не станет обыскивать и не отнимет кошели.

— Отчего же незнакомец, — возразил голубой халат, и у Ху Су стало нехорошо на сердце. — Ху Су это, из селения ? , что в восьми днях отсюда. Его разыскивают за убийство семерых человек. Я сначала посмеялся над подобным обвинением. Но после неприятности с твоими людьми отнесся к нему более серьезно.

— Не убивал! — закричал Ху Су, резко вставая на ноги и на всякий случай выхватывая из-за спины цзянь.

Господин в белом — предатель! — захохотал еще сильнее. Даже за живот ухватился. Хотя, казалось бы, что смешного в столь тягостной ситуации?

—Ты это зачем сейчас сделал? — спросил голубой халат и ткнул веером в сторону цзяня Ху Су. — И кстати, эта вещь тебе не принадлежит. А ну быстро верни ее господину, чьих людей ты ограбил! И серебро тоже.

«Ага. Разбежался», — весело и немного нервно подумал Ху Су и, сжав меч покрепче, шагнул еще пару раз назад.

— Люди добрые, — сказал он мягко и выставил вперед свободную от оружия ладонь, а цзянь завел в боевое положение, — давайте не будем ссориться. Я просто пойду своей дорогой, худого вам не сделаю... Хорошо?

— Нехорошо! — отрезал голубой халат, но свой цзянь так и не достал.

Достать оружие при его сноровке было делом нехитрым. И все же у Ху Су теперь было серьезное преимущество. Тяжело вздохнув и мысленно попросив у господина в белом прощения за причиненное беспокойство, он подался вбок, а затем обрушил на голубой халат свой любимый удар. От которого и заезжий фехтовальщик с трудом уклонялся, и столько человек пострадало по ярмаркам, что Ху Су всех и не упомнит.

Однако голубой халат, видимо, был колдун заговоренный, или сам бог войны спустился с небес в его обличье. Не только не стал доставать он свой цзянь, но даже и отступать не захотел. Напротив, просочился мимо сверкнувшего в воздухе лезвия, как вода через пальцы, и вот он уже у Ху Су под боком, и одна его рука на рукояти поверх пальцев Ху Су, а другая — сжимает Ху Су запястье. И какую-то точку нажал, змея подколодная, что кисть — раз! — и повисла, будто сухожилие подрезали!

Все это произошло быстрее, чем за один удар сердца. А со следующим ударом стоял уже демон в голубом халате напротив Ху Су и постукивал чужим цзянем по ладони, будто палкой.

Ху Су попробовал пошевелить пальцами правой руки — все без толку. Думал убежать — да куда там, можно и не пытаться. Так что он выбрал тактику, что спасла в прошлый раз. Прижался спиной к скале и обратил взор, полный мольбы, к белому халату.

Белый халат перестал смеяться, но улыбка с его лица не сошла. Однако понять, сулит его веселость Ху Су добро или худо, человеку простому и неграмотному было сложно.

— Отдай ножны, — сказал голубой халат, все постукивая металлом по ладони.

Ху Су вжался в скалу сильнее и посмотрел на возможного своего спасителя еще жалобнее.

— Отдай, для твоего же блага прошу, — повторил голубой халат с неприятной настойчивостью.

— Не спорь с ним, — посоветовал белый халат Ху Су, не прекращая улыбаться. — Отдай.

Ху Су, хмурясь и чуя недоброе, снял ножны, протянул гую в голубом. Тот невозмутимо вложил в них цзянь и снова с силой хлопнул им об ладонь. Будто пробовал.

— Эй! — запротестовал на всякий случай Ху Су. — Что это вы задумали?

— Повернись и наклонись! — скомандовал голубой халат таким повелительным и непреклонным тоном, что у Ху Су на душе стало совсем погано.

— Зачем? — спросил он жалобно.

— Будешь слушаться, останешься живым и относительно целым, — веско и поучительно изрек голубой халат. — А не будешь, пеняй на себя. Я ведь могу меч и обнажить.

И медленно потянул меч из ножен, показывая лезвие.

Хуан метнулся взглядом к белому халату, но тот только плечами пожал.

— Я бы на твоем месте больше не злил мастера Линя, — посоветовал он кротко. — А то ведь можно и без важных для жизни частей тела остаться.

— А если буду слушаться, все части тела останутся при мне? — печально уточнил Ху Су.

— Если будешь слушаться, все части тела останутся при тебе, — голубой халат кивнул с важностью императорского судьи и снова вложил цзянь в ножны. — И даже уйдешь ты отсюда на собственных ногах. Сидеть будет трудно первое время, но ты с этим справишься.

— Нрав у вас дурной, а сердце жестокое, — вздохнул Ху Су, повернулся лицом к скале, нагнулся и уперся руками в камни. Что задумал голубой халат, было понятно и без объяснений. Одинокого беззащитного путника любой может унизить и обидеть ради забавы.

Первый удар оказался совсем не сильным и пришелся аккурат по мягкому месту. Ху Су на всякий случай все равно ойкнул. Уж точно он был не из тех людей, кто из ложной скромности станет терпеть мучения молча.

— Что значит твое «ой»? — не преминул уточнить издевательски голубой халат. — Ты небось ничего и не почувствовал!

И ударил еще раз, посильнее.

— Так вы же не черепаху бьете по панцирю, — возразил ему Ху Су, — а живого человека по нежному месту! Ой!

Третий и четвертый удары были уже от души — наверняка поперек зада остались красные полосы. Но от настоящего наказания палками все-таки эта порка была, как небо от земли. Не иначе как производилась она исключительно ради злой шутки.

Нанеся еще несколько ударов, достаточно болезненных для того, чтобы Ху Су орал уже совершенно искренне, гуй в голубом, видимо, заскучал.

— Что-то на тебе слишком много халатов, — заявил он Ху Су. — А ну подними их.

Халатов на Ху Су было ровно столько же, сколько на всех приличных людях — два. И показывать негодяю зад было совсем уж зазорно. Но когда ты в руках человека без сердца, зато с дурным чувством юмора, выбирать не приходится. Ху Су тяжело вздохнул и потянулся уже задирать полы, как вдруг вмешался господин в белом:

— Чэнь! — сказал он, и в его недавно мягком и журчащем, как прохладный ручей в жару, голосе зазвенел самый настоящий металл. Ху Су аж вздрогнул от такой перемены.

— Чтобы наказание пошло на пользу, оно должно быть ощутимым, — пояснил голубой халат веско и убедительно. Слишком веско и убедительно, чтобы даже Ху Су не насторожился.

— Чэнь, — повторил господин в белом тем же железным тоном.

— Я хочу видеть, куда бью и с каким результатом!

— Это я понял, не сомневайся.

А ведь умеет белый халат говорить так, что мороз по коже. Вот кто бы мог подумать!

Голубой халат сзади фыркнул:

— Твоя ревность беспочвенна и...

— Чэнь!

— Вечно ты меня обвиняешь гуй знает в чем! Этот разбойник даже не в моем вкусе!

— Как и тот, что принес тебе вчера письмо из Великой Чу?

Ху Су от любопытства даже оглянулся и успел увидеть, как голубой халат набрал в грудь воздуха, видимо, для длинной отповеди, но как услышал про письмо из Чу, сразу и выдохнул. Видимо, рыльце-то было в пушку.

— Если я не отчитываю тебя каждый раз, когда ты встречаешь кого-нибудь совершенно не в твоем вкусе, — белый халат вытянул руку и указал красивым длинным пальцем прямо в грудь голубому халату, — это не значит, что я слепой.

Голубой халат снова возмущенно вздохнул, как человек, обвиненный несправедливо. Однако оправдываться не стал, а только поджал губы, вздернул подбородок и, помолчав мгновение, вдруг набросился на Ху Су:

— А ты что уставился, разбойничье отродье! А ну вон с глаз моих!

Ху Су чуть было не ляпнул, что, мол, как-то подозрительно быстро вы расхотели меня наказывать. Но, слава предкам, эти неразумные слова он успел удержать на языке.

Голубой халат же неожиданно проявил великодушие и бросил под ноги Ху Су его цзянь.

— Этот меч принадлежит Хо Чженю, — напомнил господин в белом, чей голос снова стал мягким и журчащим, как прохладный ручей.

— Тому Ху Чженю, у которого сломано четыре ребра и обе руки, правая в двух местах? — хмуро уточнил голубой халат, — Ему еще нескоро понадобится оружие.

Ху Су решил для разнообразия проявить вежливость и простерся на дороге в самом нижайшем поклоне. Сначала перед голубым халатом:

— Великодушный господин, спасибо вам за доброту и простите неразумному все обиды! От недостатка ума все, а не от злого нрава!

— Даже у меня нет такой наглости, — заметил голубой халат.

По тону Ху Су не понял, одобрили его или осудили. Но лица от земли поднимать не стал — для пущего эффекта.

— Долго еще валяться собрался? — спросил наконец голубой халат. — Сам уйдешь или пинком помочь?

Ху Су после этих слов поднялся на колени и простерся уже перед господином в белом:

— Недостойный просит простить хлопоты, которые причинил я вашим людям! Моя вина, хоть они и набросились на меня сами вшестером! Вы, господин, ликом подобны луне, ученостью поспорите с мудрецами прошлого, а сердце ваше исполнено кротости и сострадания к ничтожным!

— Значит, ликом подобен луне, — повторил за ним голубой халат нехорошим тоном.

Ху Су тут же всполошился. Когда у двоих под подолами гуляет южный ветер, как с ними себя вести? Начать оправдываться, мол, совсем не то я имел в виду? Не усилит ли это подозрение? Прикинуться дураком, мол, не понял я вашего намека? Выгодно ли сейчас Ху Су прослыть для белого халата полным идиотом?

— Переживаешь, что не твою красоту здесь хвалят, Чэнь? — засмеялся белый халат. — Разве не хватило тебе тех строк, что я сложил о ней сегодня?

— Строки твои были полны тайного лицемерия и служили намерению вытащить меня на прогулку, — возразил голубой халат, впрочем, как показалось Ху Су, без злобы.

— Так и этот достойный человек пока еще ни одного искреннего слова не сказал, — невозмутимо откликнулся белый халат.

Ху Су испуганно поднял голову, но тут же успокоился: выражение лица у господина в белом было самое доброжелательное.

— Тебя действительно зовут Ху Су? — спросил господин в белом и улыбнулся так, что на душе потеплело.

— Ху Су я и есть, благородный господин! — поспешил подтвердить Ху Су, — Только братьев Сунь, будь они неладны, я не убивал!

— Откуда ж узнал, кого именно послали за тобой в погоню? — встрял неугомонный голубой халат. Потомок змеи, ехидны и, к сожалению, еще и тигр там пробегал.

— А кого ж еще? — возразил Ху Су, и возражение его было разумно. — Они, паскуды такие, вбили себе в голову, что я должен выплатить долги моего покойного отца!

— А ты, значит, не должен?

— Откуда ж у меня деньги! — печально возопил Ху Су. — Только халат весь в заплатах и остался!

— И шесть чужих кошелей с серебром.

Какой же противный все-таки человек этот голубой халат! И как же это неприятно, когда подобным грубиянам боги дарят умение хорошо сражаться.

Ху Су скорбно вздохнул и, пока с проклятого языка не сорвалось что-нибудь лишнее, снова простерся в поклоне.

— Хочешь работать на меня, Ху Су?

Хоть к этому и шло, а все равно предложение господина в белом застало Ху Су врасплох. Он немного полежал лицом в пыли, прежде чем подняться и дать осмысленный ответ:

— Да, господин.

— Знаешь ли ты, кто я? — спросил господин в белом строго, и от журчания ручья в его голосе снова остались лишь едва уловимые отзвуки.

— Имени вашего я не знаю, — честно ответил Ху Су, — но птицу видно по полету, а не по имени.

Господин в белом усмехнулся — властно так, не всякий большой чиновник эдак сумеет.

— И что же ты видишь по моему полету, Ху Су?

Вопрос был с подковыркой. Хорошо бы ответить, не оплошав.

— Вижу, что летаете вы высоко и видите далеко, — осторожно начал Ху Су. — И это... птенцов не обижаете. Без нужды.

Господин в белом ничего не сказал, только продолжил смотреть, и взгляд у него стал пронизывающий — хоть в плащ укутывайся. Плаща у Ху Су при себе не имелось, зато была какая-никакая голова на плечах.

— Я, может, и не выгляжу слишком умным, — продолжил он вкрадчиво, но уверенно, как, бывало, разговаривал с купцами, уламывая сделать скидку, — но натуру людей чую, как волк чует кровь. Вы — человек с большими целями, ученый, сильный и справедливый. Другого хозяина и пожелать невозможно.

Господин в белом слегка склонил голову набок, и взгляд его стал скорее задумчивым, нежели цепким.

— Читать-писать умеешь?

— Это еще зачем? — и тут встрял голубой халат.

— Может быть, я тоже хочу, чтобы мне носили письма из Великой Чу, — усмехнулся господин в белом и так стрельнул глазами из-под ресниц, что Ху Су аж жарко сделалось.

А голубой халат, скотина бездушная, заржал только:

— Тогда зачем помешал ему показать самое важное при такой работе?

«Это он мой зад имел в виду?» — подумал Ху Су с осуждением. И сразу понял — не только ему слова голубого халата пришлись не по нраву. Господин в белом вроде и не показал, что озлился, разве что губы немного поджал. Но озлился, это Ху Су точно понял.

Голубой же халат — и кто тут дурак? — продолжил глумиться, не подметив, что ступает неверно, как по тонкому льду весной:

— Не то ты у него спрашиваешь! Предоставил бы это дело мне, я умею вести такие беседы.

— Если ты уже достаточно похвастался своим умением вести беседы, — оборвал его господин в белом, — то не позволишь ли мне самому немного поговорить с этим человеком? Не вмешиваясь?

Что-то было теперь уже не только в его голосе, но и во всем облике, от чего Ху Су подумал на мгновение, не демон ли из самой преисподней к ним пожаловал.

Только голубому халату все нипочем, все как с гуся вода.

— Сам намекнул, что хочешь писем, какие я получаю, — проговорил он с деланной обидой и отвернулся, вложив руки в рукава. — Я всего лишь хотел поделиться с тобой опытом.

Господин в белом не промолвил в ответ ни слова. Видимо, молчание было особым его оружием.

— Если хочешь подергать за хвост чужую ревность, имей в виду, что могут подергать и твою! — добавил голубой халат еще через три удара сердца.

Господин в белом снова не ответил, вперив в голубой халат взор, исполненный ледяного укора.

— Я не знал, что ты принимаешь близко к сердцу! — сказал голубой халат еще через три удара сердца, поворачиваясь к собеседнику.

Белый халат молчал и смотрел.

— Я сделаю выводы, — продолжил голубой халат уже другим тоном.

— Это какие же? — уточнил господин в белом строго.

Голубой халат выразительно посмотрел на Ху Су.

— Быть может, мы продолжим этот, несомненно, очень занимательный разговор в другое время, в другом месте и без свидетелей? — спросил он и снова вздернул нос, да только уже не так уверенно.

«Ха-ха, — подумал Ху Су, — свидетели ему внезапно стали мешать!». Этих двоих он уже читал как книгу. То есть книги-то он как раз читать и не умел, совсем немного знал иероглифов. Но эти двое были довольно простыми иероглифами. Южные страсти-то мало отличаются от всех прочих. Вот, к примеру, голубой халат, ясное дело, соскочить хочет, как, бывало, соскакивает хитрая рыба с крючка. Думает, отложит беседу, да и забудется. Даже смешно, что он через ложе понимает господина в белом хуже, чем Ху Су через пару беглых разговоров.

Видимо, похожие мысли промелькнули и в голове у господина в белом. Поскольку он усмехнулся понимающе и только после небольшой паузы кивнул.

— Ладно, Чэнь, как скажешь. Хочешь наедине — будет тебе наедине.

И такой это угрозой прозвучало, что не только Ху Су вздрогнул, но и на наглое чело голубого халата набежала тень. То-то.

— Так умеешь ли ты читать и писать? — снова обратился к нему белый халат, показывая, что умеет возвращаться к неудобным вопросам.

— Умею, — поспешно кивнул Ху Су, рассудив, что пусть сначала возьмут на службу, а там с небольшим недопониманием они разберутся.

Господин в белом повернул голову к голубому халату:

— Врет?

— Врет! — уверенно подтвердил тот.

— Но как убедительно врет, — похвалил господин в белом.

Голубой халат пожал плечами:

— Убедительность эта до первой книги, которую ты предложишь ему прочесть.

— Книгу не надо, книги сложно написаны! — тут же встрял Ху Су. — Лучше дайте какую-нибудь опись товаров. Ее прочту!

— Вот видишь, опись товаров он прочтет, — улыбнулся господин в белом.

Голубой халат только головой покачал, весь прямо-таки излучая сомнения. Предвзятый человек иногда хуже стихийного бедствия, да сам этого не понимает.

— Подытожим, пожалуй, — господин в белом снова обратился к Ху Су. — Меня зовут Мэй Чансу. Я глава военного союза Цзянцзо. Слышал о таком?

Ху Су покачал головой. Союзов в цзянху было, как собак в большой деревне. Каждую по имени не запомнишь.

— Видишь строения? — господин в белом показал в сторону построек, которые Ху Су и раньше заприметил. — Это Архив Ланъя.

— Тот, который списки делает? — проявил осведомленность Ху Су. Не совсем же он был темный человек.

— Он самый, — усмехнулся господин в белом и уважительм жестом указал на голубой халат. — А господин Линь Чэнь — молодой хозяин Архива.

— Он? — не удержался Ху Су и даже ткнул в голубой халат пальцем от удивления.

— Руки держи подальше, — посоветовал голубой халат. — Запасных у тебя нет.

Ху Су тут же отошел подальше, на всякий случай. И уже оттуда заметил:

— Большой вы, оказывается, учености человек. А ведете себя хуже любого разбойника.

— Ты смотри, ему не только лавры Гуань Инь покоя не дают. Он еще и в манерах наставлять взялся! — прищурился голубой халат.

Неприятно так прищурился, поэтому Ху Су на всякий случай замолчал и принял кроткий вид.

— С мастером Линем я тебе советую не ссориться, — заметил господин в белом. — Во-первых, запасных рук у тебя в вправду нет. А во-вторых, мастер Линь крайне редко бывает неправ.

«Только когда валяет по ложу подателей писем из Великой Чу», — подумал Ху Су, но вслух, конечно же, ничего такого не сказал.

— Кроме того, — продолжил господин в белом, — я у мастера Линя в гостях и пользуюсь его великодушной заботой о моем здоровье. Словом, в случае вашей ссоры защищать я тебя не намерен. Это понятно?

— Понятно, господин, — Ху Су даже поклонился для пущего эффекта.

— И последнее, — голос господина в белом зазвучал строже. — Если хочешь на меня работать, придется тебе вернуть моим людям все награбленное.

При этих словах Ху Су очень расстроился. Но, переборов печаль, еще раз кивнул.

— Ну что ж. Вот мы все и решили, — господин в белом снова улыбнулся. — Дам тебе время подумать. Мы с мастером Линем еще немного погуляем...

— Вы с мастером Линем прямо сейчас вернетесь домой, — бесцеремонно оборвал его голубой халат.

Господин в белом мгновенно принял вид столь кроткий и невинный, что и подумать невозможно было, кто тут командовал недавно не хуже иного военачальника.

— Но я хотел еще дойти до... — начал он и затрепетал ресницами.

— Домой! — рявкнул голубой халат, и господин и белом печально притих — вот совсем как Ху Су недавно.

— Итак, — после короткой паузы он снова обратился к Ху Су, — мы с мастером Линем возвращаемся в Архив. Ты посиди, подумай, взвесь, чего хочешь. И если решишь служить у меня, ступай за нами следом. В Архиве назовешь свое имя, и тебе скажут, что делать дальше. У тебя остались ко мне вопросы?

— Нет, господин!

— Тогда до встречи или прощай, Ху Су. Так или иначе ты меня развеселил сегодня.

Господин в белом начал осторожно подниматься. Голубой халат тут же метнулся к нему, протягивая руку, позволяя на нее опереться. И хоть с лица его не сходило глумливое выражение, жесты его были исполнены нежности и заботы.

«А мастер Линь-то у нас не на шутку влюблен», — усмехнулся про себя Ху Су и сделал себе заметку на будущее.

— Когда уходишь в защиту, держи цзянь на полцуня ниже, — бросил ему голубой халат вместо прощания.

И они оба зашагали прочь. Белый халат — с осторожностью человека нездорового. А голубой — с видом тигрицы, которая следит, чтобы у тигренка не разъезжались ноги.

«Какая потешная пара», — покачал головой Ху Су. Но только думать надо было не о глупостях, а о деле. Так что он достал кошели — свой собственный и тот, в который пересыпал чужое серебро — и положил их перед собой.

Выбор был простой. Вольная и опасная жизнь с двумя кошелями, где никто Ху Су не указ, но никто и не защитит, если — когда — обрушатся невзгоды. И другая жизнь — допустим, даже и без чужого кошеля, зато с серьезным покровительством. Все ж не гуй с горы, а сам глава военного союза. Союзов этих, конечно, больше, чем мух летом, а всё не последний человек в цзянху! Ну и сам хозяин Архива Ланъя его по ложу валяет. Архив-то место, небось, со связями и с деньгами. И сдается Ху Су, крутит господин — как его там? Мэй? — молодым хозяином Архива, как Ху Су своим посохом крутил, пока тот в пропасть не свалился.

«В общем, думать нечего», — решил Ху Су. Пересыпал из чужого кошеля немного серебра в свой — если повезет, малую пропажу не заметят. А заметят, скажет: ничего не знаю, обронил. И поспешил в сторону Архива Ланъя, где, по всему выходило, ждал его дивный новый мир.