Шанхай. Пять стадий принятия.

[Duches]

Alternate Universe  — Modern Setting; Yakuza; Adventure; Romance; Drama; Slash; Get;

Первая часть вот здесь: Держись, Шанхай, мы идем

Часть 1

  ***

Ну конечно же, первым появляется Мэн Чжи. Приходит разведать обстановку. В этом доме даже погоревать нормально не дадут. Обязательно решат вмешаться, посочувствовать, выслушать… А я никого не хочу видеть. У меня, черт возьми, сердце разбито. И я имею право поплакать над его осколками.
Согласен, это очень по-гейски, но мне плевать. Должен же я оправдывать свою репутацию. 
Так что, когда старина Мэн, коротко постучавшись, заглядывает в спальню с возгласом: «Сяо Шу!», я даже слезы не вытираю. Вытаскиваю из ящика тумбочки «Дезерт  Игл» и машу им перед носом ошалевшего Чжи.
— Со мной все нормально! Уходи!
— Но…
— Уходи! — слезы снова льются ручьем.
— Ты плачешь?
В ответ я стреляю. Поверх его головы, конечно. Я же не идиот.
— Меня бросили, — говорю я злобно, — и я горюю. Иди к черту.
Мэн Чжи тяжело вздыхает и сваливает. Недалеко, за дверь. И ходит там дозором, время от времени прикладывая ухо к двери.
Всхлипываю я недолго — все, что можно, уже выплакано. Теперь я просто лежу и тупо пялюсь в потолок. Мыслей нет. Вообще никаких. Я просто внимательно рассматриваю тени на потолке, как они ползут, удлиняются, темнеют…
Мэн Чжи пробует заглянуть, я швыряю в него тапком. Можно, конечно, опять стрельнуть, но меня останавливает мысль, что запасной обоймы у меня под рукой нет. Кстати, это косяк, который нужно будет исправить.
Когда наступают сумерки, приходится встать. Физиологию никто не отменял, и я пошаркал в ванную, что примыкает к моей спальне. 
Отливаю, пью воду из-под крана и возвращаюсь обратно. За ту пару минут, что я отсутствовал, на тумбочке появляется бутылка с минералкой и пара яблок, а вот «Дезерт Игл» исчезает. Все-таки Мэн Чжи точно подслушивал. 
Я падаю на кровать и замираю. Вот бы остаться так, пока не умру. Мое тело постареет, ссохнется и, в конце концов, рассыплется прахом…
— ...А я войду! Меня-то он послушает! — Фэй Лю вернулся из школы и теперь, кажется, спорит с Мэй Чжи. — Сам сказал, что пистолет ты забрал!
Я бы усмехнулся, но ни сил, ни настроения. С чего они взяли, что в спальне я храню только один пистолет?
— Брат! — дверь с грохотом распахивается, и на пороге возникает Фэ Лю. — Я хочу…
Не знаю, что он хотел мне сказать: тяжелая декоративная подушка прилетает младшему прямо в голову.
— Уходи.
Мэн Чжи понятливо вытаскивает ошалевшего Фэй Лю за порог и захлопывает дверь. Я успеваю заметить обиду в глазах брата, но даже она меня почти не задевает. 
За дверью шепчутся, кажется, кому-то звонят, прибывает народ, но мне все равно. Когда кто-то пытается заглянуть, я бросаю второй тапок. Судя по сдавленному ойканью, попадаю. Бабуши, купленные в Марокко, сделаны из мягчайшей кожи, но из них получаются отличные снаряды. Жаль, что у меня только пара.
Очевидно, эта же мысль приходит в голову тем, кто обретается за дверью.
— Давайте зайдем все вместе… Что он сделает…
— Первому, до кого дотянется, выдерет кадык, — голосом разума, как всегда, выступает мой секретарь. 
— Чансу, — о, вот и тяжелая артиллерия в лице Князя подоспела. 
— Никого не хочу видеть, — равнодушно говорю я в щель двери, за которой светится круглое лицо моего дядюшки. — Если полезете, буду стрелять по ногам. У меня есть еще один пистолет.
После такой долгой речи силы совсем меня оставляют. Слава богам, дверь захлопывается, и за ней затихают. Не хотелось бы, знаете ли, лезть под кровать за очередным стволом. 
Я забираюсь под одеяло, чувствуя себя бесконечно ничтожной песчинкой. Не человеком, а частицей чего-то совершенно крошечного. Почему так больно? Когда умерли родители, я не смог их оплакать сразу, лежал в реанимации под капельницами. Спустя три месяца, выйдя из больницы, я смотрел на поминальные таблички, стоящие перед урнами с прахом в семейном склепе, и не чувствовал ничего, кроме гнева. Сейчас же я скорблю, оплакиваю то, что впервые за много лет было моим и только моим. И дело не в сексе, хотя и в нем тоже, а в том, что Линь Чэнь был половиной моей души. Камень, брошенный во врагов, но попавший по мне с размаху. И теперь я контужен на всю жизнь. 
Вроде бы ничего ужасного не случилось — Чэнь предложил вполне разумный выход, но я не мог делить его ни с кем. И потому сейчас умираю от горя, лежа в собственной спальне.
За окнами совсем стемнело. Может, закрыть глаза и постараться уснуть? Может, боги будут милостивы, и я не проснусь?
Слезы опять подступают к глазам. 

****

Брат был на себя не похож. Никогда его таким не видел. Кинуть в меня подушкой?! Нет, представляете, в меня — подушкой?! Я даже сказать ничего не успел, тут же прилетело. Обидно, блин. 
Ведь если вспомнить все, что было раньше… Я прекрасно понимаю, каким засранцем я был, но он и тогда меня пальцем не тронул, а тут сразу — влепил с размаху и привет. 
Надо что-то делать.
На Мэн Чжи надежды нет — его только и хватило, чтобы пистолет забрать, а про второй, что прикреплен скотчем под днищем кровати, он и не знает. Как и про тот, что лежит в одном из пуфиков. Слева от кровати, кажется. Или справа.
Хотя, наверное, про него знает. 
Точно знает. Вон как хмурится и шепчет что-то на ухо Князю. Надеюсь, они там не штурмом собираются спальню брать? Тогда без жертв не обойдется. И тетушка Ду будет недовольна, а то и вообще уйдет. Какой женщине понравится море кровищи?
Хотя, может я зря переживаю? И все как-то устроится само собой?
Я подхожу поближе к дядюшке Цзи и Мэн Чжи.
— Никогда его таким не видел, — озабоченно говорит дядюшка. — А все этот бейсун. Говорил же — не связывайся с золотой молодежью.
Это они про Линь Чэня говорят, что ли? И чего такого натворил братец Чэнь?
С этим вопросом я и влезаю в разговор старших. Знаю, что неприлично, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. К моему удивлению, меня не посылают по известному адресу.
Мэн Чжи вздыхает, как целая стая синих китов и отвечает:
— У босса личная драма.
Я перевариваю:
— Они что, с Чэнем расстались?
— Не ори, — одергивает меня дядюшка. — Личные дела твоего брата должны оставаться личными делами. 
— Ну, как расстались, так и помирятся, — уверенно улыбаюсь я, хотя, если сказать честно, никакой уверенности у меня нет.
— Господин Линь женится, — тихо говорит мне Мэн Чжи. — Кто кого бросил, я не знаю, но расстались они нехорошо. Кажется… Ну, если судить по реакции босса. 
— Вот ведь… бейсун! — вырывается у меня.
Поймите правильно, мне нравится Линь Чэнь, но брата я люблю больше! И если кто-то его обидел так, что тот сейчас валяется в депрессии, то я глотку могу перегрызть. Братец Чэнь, конечно, сделает меня одной левой в честном бою, но подобраться к нему я всегда смогу, а дальше меня от его яремной вены никто не оторвет. 
— Так, ребенок, — вдруг врывается в мои мечты голос дядюшки Цзи, — давай-ка без глупостей. В твоем возрасте с такой мечтательной улыбкой надо о сиськах думать, а не о расчленении врагов. 
— Я не ребенок.
Но он меня уже не слушает. Они с Мэн Чжи озабоченно перебирают варианты спасения рядового Мэй Чансу. Вот только мне не нравится, что каждый из этих вариантов без пролитой крови не обойдется. Разница только в количестве.
И почему-то никто из них не подумал о самом простом выходе из сложившейся ситуации.
Я достаю телефон, открываю список контактов в WeChat, выбираю нужный.
— Здравствуйте, тетушка Лиян, — почтительно говорю я и кланяюсь так, чтобы меня было видно в камеру.  — Нам очень нужна ваша помощь…
Мэн Чжи и дядюшка Цзи одновременно хлопают себя по лбу.
Прослушав краткую вводную, госпожа Лиян кивает:
— Буду через сорок минут,  — и отключается.
— А из тебя выйдет толк, ребенок, — хлопает меня по плечу дядюшка.
Я киваю старательно, а сам пячусь из комнаты. Коридор, комната, дверь.
Запираюсь в дальней ванной комнате и даю волю слезам.
Боги всех семи небес, пусть с мои братом Чансу все будет хорошо!

***

Когда дверь в спальню распахивается и на пороге возникает тетушка Лиян, я еле успеваю остановить замах. Кинь я в нее яблоком, жизнь моя закончилась бы очень быстро. Цзинжуй привяжет меня к форсажной камере своего истребителя и даст по газам. Жизнь моя, конечно, разбита, но обрывать ее так внезапно я не готов. Мне еще Фэй Лю надо на ноги поднять, если он меня простит после сегодняшнего.
— Тетушка, — я запихиваю яблоко под подушку и приглаживаю волосы. Есть что-то такое в Сяо Лиян, что заставляет подтянуться любого мужчину. Даже если он в таком разобранном состоянии, как я.
— Чансу, — холодно кивает она, делает шаг вперед и захлопывает дверь, отсекая всех любопытствующих.
Я молча смотрю, как она усаживается в кресло — красивая, изящная дама неопределенного возраста. Ей можно дать и двадцать пять, и сорок — в зависимости от ее настроения. Помнится, Цзинжуй жаловался, что когда она приезжала к нему на место службы, никто не хотел верить, что она его мать. 
— Рассказывай.
И я неожиданно для себя рассказываю ей все. Он слушает, постукивая пальцем по ручке кресла, словно отбивает ритм моего монолога.
— Подведем итог, племянник. Ты завел себе любовника, пользовался им какое-то время, а когда он тебе надоел, подставил его под нож съехавшего с катушек маньяка?!
В изложении Сяо Лиян моя история смотрится как-то неправильно.
— Я же люблю его, — мямлю я.
— А он отплатил тебе тем, что предложил тайную любовную связь, — безжалостно продолжает она.
— Именно, — я вскидываюсь, ловлю насмешливый взгляд тети и тихо свядаю. 
— А его отец, который мог бы тебя раскатать по асфальту в тонкую пленку, тебя и пальцем не тронул…
— Откуда…
Тетушка машет рукой:
— У меня свои источники информации. — Она встает, подходит ко мне и отвешивает такую затрещину, что я опрокидываюсь обратно в подушки. — Ты заигрался, Чансу. Подставил под удар семью…
— Я пытался спасти семью от Ся Цзяна, — протестую я, держась за пострадавшую щеку. Тетя бьет безжалостно. 
— И чуть не бросил ее под каток государственной безопасности, — отрезает она. — А когда отделался легким испугом, лежишь тут и ноешь. 
— Легким испугом?! — я вылетаю из кровати, и Лиян даже пятится от такого напора. — Мне ультиматум поставили! Взять город под свою руку.
— Так бери, — рявкает истинная дочь семьи Сяо, — а не рыдай, словно девка, брошенная первым кавалером.
— Думаешь, это так просто?!
— Не сложнее твоей авантюры с авианосцем! 
Шах и мат! Тетушка начинает и выигрывает.
Я смотрю на нее растерянно, но Лиян не ведется на мой несчастный вид.
— Я люблю его. Он — мой, понимаешь… Первый раз за много лет у меня появилась личная жизнь. И я хочу быть счастливым.
— Ты можешь вернутся к нему. Будешь раздвигать ноги, когда у него будет свободное от семьи и работы время, — безжалостно предлагает тетя. 
Я вздрагиваю, и она, протянув руку, нежно гладит меня по пострадавшей щеке.
— Ты выживешь, сяо Шу, — впервые за долгое время я слышу свое старое имя из ее уст. — Ты слишком умен и честолюбив, чтобы умереть от разбитого сердца.
— Что мне делать, тетя?
— Просто иди дальше. Делай свою работу, присмотри за Фэй Лю. У мальчика скоро гаокао, а ты закатываешь истерики. Заведи любовника, а лучше двух. Или любовницу, ради разнообразия, — она пожимает плечами. — У тебя есть целый Шанхай, а значит, у тебя есть мир. 
Сяо Лиян обнимает меня крепко и сильно.
— Погоревал и хватит. Тебе дали не так много времени, чтобы тратить его на страдания.
— Убью Князя. Старое трепло, — я обнимаю ее в ответ, утыкаясь носом в душистые локоны. Сколько себя помню, тетя всегда пользуется одними и теми же духами — «Бандит» от Робера Пиге: пачули, гардения, жасмин. Как я ни уговаривал ее попробовать что-то еще, она неизменно мне отказывала. 
— Если будет нужна помощь, обращайся, — она целует меня в пострадавшую щеку и демонстративно морщится: — Чансу!
— Что, тетя?
— Помойся.

примечания

Бейсун - 鳖孙 (biēsūn) - диалектное (провинция Хэнань). 鳖孙 (biēsūn) или 孬鳖孙 (nāo biēsūn) — болван, обалдуй. Буквально: черепаший внук.

коллажи

Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Часть 6.5
часть 7
Часть 8
Часть 9

запись создана: 27.09.2021 в 13:28

@темы: Джен, Гет, Фики, Слэш

Comments

[Duches]

часть 6.2

Но неопределенность неопределенностью, а приближаются Судные дни — гаокао у Фэй Лю.

Я плохо сплю ночами, грызу ногти и выгляжу уже не так победоносно, как прежде. По крайней мере, так мне сказал мой секретарь. Ли Гана извиняет только то, что он нервничает не меньше моего. 

На самом деле переживают все. Тетушка Ду без конца готовит суп из куриных лапок и поливает его кунжутным маслом.

— Острый суп для острого ума, — приговаривает она, наливая очередную тарелку. Мелкий соглашается, но в награду требует целую гору ютяо.

Ли Ган худеет, бледнеет и подсовывает братцу новые и новые учебники.

Мэн Чжи возится с ультратонкими шпионскими линзами очков, на которые можно выводить информацию.

Гао Чжэн, выловив Фэй Лю у себя, в антикварном бутике, долго рассказывает ему о кэцзюй, уделяя особенное внимание казням и пыткам, которым подвергали претендентов, пойманных на списывании.

Князь обещает мелкому, что после успешной сдачи экзаменов запустит его в Мяоинь — потусить с самыми красивыми девочками. Тут уже вмешиваюсь я и налагаю запрет на такой подкуп.

И даже барышня Гун, всегда недолюбливавшая моего засранца, отзывает его в сторону и торжественно вручает засушенную кроличью лапку — свой талисман.  

Сам же Фэй Лю — спокоен. На наш дурдом, вихрящийся вокруг него, он взирает с истинно конфуцианской невозмутимостью. 

Подозреваю, что внутри себя засранец умирает от ужаса, но сделать ничего не могу. 

До гаокао остается два дня, когда вдруг наступает пятница. 

К стыду своему, я совершенно забыл о приглашении на игру в дай ди, поэтому появление госпожи Цзин, держащей в руках поднос с пирожными, стало для меня полной неожиданностью.

— Цзинъянь подъедет чуть позже, — сообщает она, когда я открываю дверь.

— Простите, — наверное, я похож на сову, которую вынесли из темной комнаты на яркий свет.

— Я невовремя? — настораживается госпожу Цзин.

— Нет-нет, — я мотаю головой и тру лицо, пытаясь собраться с мыслями. — Просто понимаете, у Фэй Лю гаокао. И мы…

Из кухни появляется тетушка Ду:

— Госпожа, — всплескивает она руками, — а разве сегодня пятница? А у меня и не готово ничего. 

— Так.  — Цзин Чжу вручает мне поднос и заходит в квартиру. — Гаокао молодого господина — не повод сходить с ума.

— Острый суп, — причитает тетушка, — он даже не стал есть острый суп. 

— Сколько его можно есть, — вопит Фэй Лю из глубин квартиры, — я уже на эти куриные лапки смотреть не могу. 

Он появляется на пороге гостиной — взволнованный и несчастный.

— Если бы вы все не сходили с ума, было бы гораздо лучше! — заявляет он и только тут замечает нашу гостью. — Ой…

Это все, на что его хватает. 

[Duches]

часть 6.3

Мой брат стоит, прижимая руки к груди, точно юная фанатка, и смотрит на госпожу Цзин со щенячьим восторгом.   

— Лю-эр, — строго говорит она, — иди и причешись, — и поворачивается к моей кухарке: — Тетушка, глава Мэй много рассказывал о вас. И мой сын тоже. Я чуть-чуть умею готовить. Позволите мне помочь вам?

— Но как же, госпожа, — бормочет тетушка, — вы же гостья в этом доме. 

— Какие пустяки. Где еще я смогу посмотреть на работу такого мастера?

Мгновение, и они обе исчезают на кухне.

Я остаюсь в компании Фэй Лю и подноса с пирожными.

— Ах да, — госпожа Цзин материализуется передо мной и забирает поднос. — Сладкое — после обеда, — говорит она и исчезает снова.

Фэй Лю восторженно вздыхает.

— Брат, — от его недавнего уныния не осталось и следа, — тебе тоже не помешает причесаться.

— Иди уже, жертва образования.

Мелкий засранец тут же исчезает.

— И зубы заодно почисти, — кричу я вслед и бросаю взгляд в зеркало. Вроде бы не лохматый.

Когда появляется бравый капитан, все уже готово. Стол заставлен так, что и скатерти не видно.

— Что это? — ошеломленно спрашивает капитан Ван. — У нас какой-то праздник?

— У молодого господина гаокао через два дня, — улыбается ему госпожа Цзин. — Я решила, что ему стоит подкрепить свои силы.

— Тут хватит на взвод спецназа, — капитан бросает внимательный взгляд на мать. — Ты собралась все это впихнуть в беднягу Фэй Лю? 

— Ты ему поможешь, — спокойно отвечает она и пристраивает блюдо с жареными цыплятами где-то сбоку. — Вспомни, перед твоим гаокао я тоже готовила тебе все, что ты любишь.

— Но гораздо в меньших масштабах, — Цзинъянь не хочет сдаваться. 

— Нас и было только двое, — госпожа Цзин задумчиво окидывает взглядом стол. — Тетушка, — негромко зовет она, — давайте-ка еще бок чой быстро сделаем. Как раз подойдет к цыплятам.

Я нервно икаю.

— Госпожа Цзин, мы и за неделю этого не съедим.

— Значит, нужно позвать друзей.

Положительно, этой женщине невозможно возражать, так что я покорно тяну из кармана телефон.

— Чжи, — говорю я в трубку, — у нас тут незапланированный пир. Давай сюда. И захвати… не знаю… пива, что ли.

— Побольше, — встревает мелкий. — Мне надо расслабиться.

Я грожу ему кулаком.

— Одна бутылка, — строго говорит госпожа Цзин. — Пойдем, Лю-эр, поможешь мне принести тарелки. Скажите, пусть еще купит напиток из черной сливы, — обращается она ко мне.

— Упаковку?

— Лучше две..

— Что у вас там происходит? — нервничает Мэн Чжи на другом конце провода. 

— Кажется, мы в заложниках, — вздыхаю я, — пока не съедим все, из-за стола не выйдем. Спасай.

[Duches]

часть 6.4

Чжи появляется через полчаса с двумя ящиками пива, черносливовым морсом и холодным чаем. Пиво он тащит сам, не доверяя никому, а чай и сливу несут Юйцзинь с Ли Ганом. Следом за ними идет Нихуан.

— Остальных мы сбросили с хвоста, — радостно пыхтит Юйцзинь. — Лю-эр, я решил… На гаокао поедешь на моем кабриолете. С ветерком. Сам отвезу!

Я открываю рот, чтобы возразить, но в дверь начинают стучать.

На пороге стоит Князь, обвешанный пакетами с едой из ближайшей чифаньки, позади него маячит Гун Юй.

— Красавица моя, мы чуть-чуть не успели, — говорит он, — что, племяш, хотел зажать праздник?

— Больше никого не будет? — интересуюсь я, забирая у него половину пакетов.

— Мы сбросили хвосты, — важно заявляет Князь, и все начинают ржать.

Это лучший мой вечер за последнее время.  

Устав от общения, я сел в отдалении и смотрел на тех, кого считал своей семьей и друзьями. Не хватало лишь Чэня.

Я вдруг представил, как отлично он бы вписался в эту компанию. Отвесил бы пару комплиментов тетушке, подразнил Гун Юй, обыграл бы Фэй Лю в «Монополию». 

Почти привычная тоска перехватила горло, и я гулко вздохнул, пытаясь сглотнуть темный, колючий комок.

— Прекрати сидеть с таким видом, будто у тебя кактус в заднице, — Цзинъянь садится рядом со мной, — кузен.

— Все-таки кузен? — уточняю я.

— У меня не так много родни, чтобы ей разбрасываться, — следует сухой ответ.

— А со стороны матери…

— Она не общается ни с кем. Ее вышвырнули из семьи.

Я молчу — что тут скажешь.

Мы сидим бок о бок и смотрим, как Фэй Лю учит играть в «Уно» госпожу Цзин, тетушку Ду и Нихуан.

— Меня дрожь пробирает, когда я смотрю на твоего мелкого засранца.

— Боишься, что он все-таки добьется своего? — поддеваю я.

Фэй Лю, действительно, ни на шаг не отходит от госпожи Цзин. Конечно, о приличиях он не забывает, но обожающий взгляд даже и не пытается скрывать.

— Тьфу на тебя, — Цзинъянь тычет мне кулаком в бок.

Мы снова молчим.

— Ко мне в отдел пришли новобранцы, — вдруг говорит он. — Две девушки. Одна красивая и высокая, вторая мелкая и не очень красивая. Она — профайлер.

— И что?

— Я решил, что на мелкой женюсь, — объявляет он. — Будешь моим сватом, брат?

Наверное, у меня очень ошарашенное лицо, потому что капитан Ван начинает ржать.

— Да не сейчас. Через годик. Я еще ухаживать не начал.

— Твою ж… Смотри — уведут.

— Не уведут, — Цзинъянь спокоен, точно статуя Будды в Лэшане. — Прежде чем пригласить ее на свидание, мне надо закончить одно дело.

— Загадками говоришь.

— Ничего, скоро ты все разгадки узнаешь. Ну что, передумал слезы лить?

— Ну ты и скотина, братец Цзинъянь.

— Зови меня дагэ. Я старше тебя на год.

Вместо ответа я наступаю ему на ногу. 

[серафита]

Оооооо, кроссовер с "Когда улитка влюблена"???

[Duches]

серафита, а как же!!!

[серафита]

Duches, йесс!!!

[Гэллинн]

Duches, охотно верю, но нашла только озвучку, озвучку не люблю(((

[Duches]

часть 6.5

Гаокао мелкий засранец сдает блистательно. Я смотрю на результаты и не могу поверить своим глазам: китайский язык — сто сорок, английский — сто тридцать восемь, математика — сто сорок пять, информационные технологии — сто сорок два, история — сто пятьдесят. 

— Семьсот пятнадцать, — я неверяще смотрю на брата. — Ты — долбаный гений.

— Почти, — Фэй Лю валяется на ковре, раскинув руки.

— Как?

Он открывает один глаз:

— Да там все просто. Кроме китайского. Чертово эссе. Не тема, а пиздец.

— Не ругайся, — автоматически поправляю я. 

— Ой, ладно. Посмотрел бы я на тебя с такой темой. Тара для молока всегда квадратная, тара для минеральной воды всегда круглая, а круглые бутылки обычно помещают в квадратные коробки. Напишите эссе об утонченной философии круглого и квадратного.

— Пиздец!

— Вот именно!

— И как ты выкрутился?

— Вспомнил кое-что из философии Витгенштейна…

— Кого? — от обалдения я плещу минералкой мимо чашки.

— Это такой немецкий философ. Или австрийский. Не помню.Так вот он писал, что мы воспринимаем форму через чувственные впечатления, но не всегда то, что мы видим сначала, подтверждается потом. То есть нам приходится проверять первое впечатление последующим, «контрольным». И подобная проверка может повторяться до бесконечности. Следовательно, классическая логика заставляет нас сомневаться во всех чувственных впечатлениях. В отличие от такого, лаовайского подхода, у нас в Китае все было куда проще и элегантнее. «Учение о символах и числах» объясняет окружающий мир с помощью математических или квазиматематических построений. В трактате «Счетный канон о чжоуском гномоне» говорится: «Законы чисел исходят из круглого и квадратного». Отсюда понятия «небесное» и «земное» в геометрическом плане можно понимать как круглое и квадратное, а в арифметическом – как нечетное и четное, или конкретнее – троичное и двоичное. Уфффф… Брат, у тебя вода вся вылилась!

— Я понял только предлоги, — сообщаю я, глядя, как тонкая струйка разлитой минералки льется со стола на пол. — Это даже не пиздец, это какой-то… Я даже слова не могу подобрать… Ты действительно гений!

Фэй Лю гордо улыбается.

— Тогда я могу сходить в «Мяоинь»?

— Только через мой труп, засранец!

— А еще «Бугатти», — вспоминает он. — Мне же положено по завещанию.

— Они еще не пришли, — я сопротивляюсь изо всех сил. — Нечего раскатывать по Пекину на такой тачке. 

— Брат, — торжественно заявляет этот мерзавец. — Я решил, что буду учиться в Шанхае. 

За такую новость я готов даже разрешить Мяоинь и Бугатти тоже. Но сдерживаюсь и делаю строго лицо:

— Почему я узнаю об этом только сейчас?

Фэй Лю задумчиво ковыряет пальцем ковер.

— Я долго думал и решил, что надо идти на актерский…

Я с сожалением смотрю на пустую бутылку из-под минералки. Кидаться в детей тяжелыми предметами непедагогично.

— Ты же собирался на информационные технологии.

— Передумал, — ответ продумано небрежен. — Жить буду в общежитии и два раза в неделю работать в кондитерской у госпожи Цзин.

Малолетний мерзавец!

— Ты уже обрадовал капитана, что будешь постоянно мелькать перед его глазами? Цзинъянь навещает свою мать каждый день. 

— Еще нет, но уверен, что против он не будет.

Я закатываю глаза. И этот балбес цитировал Витгин… Витген… короче, какого-то лаовая с совершенно непроизносимым именем.

[Duches]

часть 7.1

***

Сегодня мы ужинаем с отцом. Третий раз за последние две недели. Он прилетает в Шанхай как на работу, и тут же принимается звонить мне, чтобы назначить очередную встречу.

Мы уже были в японском ресторане (ужасно непатриотично), итальянском (совершенно отвратительная пицца), а сегодня идем есть беф-бургиньон во французский.

То ли отец на старости лет решил заделаться гурманом, то ли у него есть некая цель, которую я пока не понимаю. В конце концов, я согласился жениться на выбранной невесте, что ему еще от меня надо?

А вот, кстати, и она, стоило только вспомнить.

Мы договорились выпить кофе в баре неподалеку от ресторана.

— Привет, — говорит Цинь Баньжо и грациозно приземляется напротив меня. Именно приземляется, другой глагол здесь не подходит. Она словно истребитель «Чэнду» — столь же прекрасна и смертоносна.

— Привет, — отвечаю я и нежно целую подставленную щеку.

Некоторое количество мужчин, уже нацелившихся на прибывшую красотку, тихо свядают за своими столами.

Она оживленно что-то щебечет, смеется, слегка запрокидывая голову, чтобы показать изящную шею, касается моей руки тонкими пальцами — словом, делает все, чтобы я сошел с ума. Вот только я не схожу. И сам не понимаю почему. 

Отец выбрал хорошо — в Цинь Баньжо было все, что мне нравилось в женщинах, и, наверное, годом раньше я заглотил бы эту наживку, даже не думая о крючке, который она скрывает. Но сейчас…

При взгляде на нее у меня ничего не дрожит внутри. Я точно евнух — могу оценить красоту, и не более того.

— Знаешь, — вдруг говорит моя невеста, отбросив милое жеманство, — я сняла нам номер в отеле. 

Она открывает сумочку-конверт и показывает краешек ключ-карты.

— Это недалеко, — продолжает она, — пять минут пешком. 

— Зачем? — я задаю самый идиотский вопрос из всех возможных.

— Займемся сексом, — терпеливо отвечает Баньжо. — Я хочу быть уверена, что мой жених не евнух.

Я вздрагиваю: эта женщина как будто мысли мои читает. 

— А если и так, ты откажешься от брака?

— Нет. — Она делает глоток кофе и, отставив чашку, продолжает: — Я подрядилась на работу. Выйти за вас замуж, родить вам двоих детей и потом развестись. За это я получу очень хорошую сумму денег и гарантии того, что мое имя исчезнет из баз данных хм… бюро статистики.  Дети, разумеется, останутся у вас.

— И вам не жалко будет их бросить?

[Duches]

часть 7.2

Цинь Баньжо поморщилась.

— Это сделка. И все. Давайте обойдемся без этих… — она легко встряхивает кистью руки, точно пытаясь сбросить налипшую паутину.

— Соплей, — подсказываю я. 

— Именно.

Теперь Цинь Баньжо не играет — никаких ужимок или мелодичного смеха. 

— Речь никогда не шла о суррогатном материнстве. Ваш отец поставил условием полноценную семейную жизнь. Но сказал, что если вы будете противны мне в постели,то он доплатит за моральный ущерб.

Я давлюсь кофе.

— Откуда мне знать, может вы скажете ему, что все плохо. Для того, чтобы урвать еще денег, — отдышавшись, парирую я. 

— Я хороший агент и не обманываю работодателя, — следует сухой ответ. Немного подумав, Баньжо добавляет: — Если только речь не идет об угрозе для жизни.

— Понял, — киваю я и допиваю свой кофе одним глотком. — Тогда пойдем.

— Пойдем, — Цинь Баньжо встает и протягивает мне руку. — До ужина еще три часа. 

В конце концов, все получается хорошо, просто отлично. Мы прекрасно проводим время, и если я, целуя тонкую щиколотку, взметнувшуюся на плечо, думаю о постороннем, то ведь это только мои проблемы, так?! 

Недюжинным усилием я изгоняю из головы мысли о Чансу и сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас. 

— Закрой глаза, — говорит мне Баньжо, — если ты представишь кого-то другого на моем месте, я не обижусь. 

Вместо ответа я ее целую. 

Внутри она уже влажная, готовая меня принять, и я начинаю двигаться. Сначала мягко, пробуя то один темп, то другой, потом все сильнее и размашистее. Баньжо сжимает меня внутри, подается навстречу — и я вдруг понимаю, что почти счастлив. Голова восхитительно пуста, словно приближающийся оргазм вымел из нее все тревожащее. И когда наконец достигаю пика, то не могу сдержать довольной улыбки.

— Пожалуй, я не буду просить прибавку, — слышу я голос своей невесты несколько минут спустя. — Наоборот, как бы мне не пришлось доплачивать.

— Ты согрела мое эго, — хмыкаю я.

Цинь Баньжо выворачивается из-под меня, тянется к сумочке и достает телефон. 

— Есть время на второй заход, — говорит она.

— Как скажешь, — разумные инициативы всегда привлекательны. — Побудешь сверху?

[Sonnnegirl]

Брат нашел брата, семейная сага стала еще более семейной

Но хочу напомнить Чансу, что у него еще один красивый двоюродный брат там на горизонте мается!!!

[Duches]

Sonnnegirl, семья это такое дело.... пристроить можно всех)))

[Эпифита]

Самая классная гетная пара фандома)

[Duches]

очередная пара коллажей

https://imgur.com/RRejVf9

https://imgur.com/wkOGbPD

[Duches]

часть 8.1

Я иду на встречу с господином Юем. 
Вообще-то мы давно собирались встретиться, но обстоятельства все время играли против нас.
То я пытался пристроить авианосец, то переживал любовную драму, то его братец все время путался под ногами. И вот наконец свершилось.
Звезды сошлись и мы сегодня обедаем вместе. 
Ресторан для туристов: бешеные цены, зашкаливающий пафос. Никто в здравом уме даже предположить не может, что два человека, выросших в этом городе поведутся на такой развод для лохов-иностранцев. 
Тем более, мне и ехать никуда не надо. Всего квартал вниз по улице от моего бутика и я на месте.
Мэн Чжи, как обычно, не хочет отпускать меня одного, я, как обычно, вяло отбрехиваюсь. Ситуацию разруливает Князь.
— Пусть мальчик сходит и развеется, — говорит он, внимательно рассматривая в зеркальце пегую щетину на своих пухлых щеках. — Не даром же краснел, когда этот наглец ему глазки строил. Даже гроб не помешал. 
— Дядя! — сдавленно шиплю я.
— Глядишь, что выгорит. Потрахается и станет добрее. 
— Дядя!!
— Некоторые вон жениться собрались, а наш прям чахнет, как роза зимой. А так румянец появится, гормоны взыграют и глядишь, меньше доставать станет.
— Барышня Гун, — говорю я ему самым своим мерзким голосом, — любит когда мужчина элегантен и гладко выбрит.
— Барышня Гун с ума сходит, если я ей щетиной ляжки натираю, — спокойно отвечает дядя.
— Хвастаться успехом у женщин — нехорошо. Тем более рассказывать интимные подробности.
— Я — человек простой, — парирует дядя, — такой бабой нужно хвастаться. Потому как она саму владычицу Сиванму за пояс заткнет. И ляжки у нее лучшие в этом городе. Правда, милая?!
Я, как всегда, пропускаю тот момент, когда барышня Гун появляется.
Она молча кланяется мне, подходит к дяде и, мило улыбаясь, пинает его в голень. Князь охает и хватается за пострадавшее место, а Гун Юй вручает мне ежедневный отчет и, все так же мило улыбаясь, выходит. 
— Богиня!
— Похоже, что сегодня вы без сладкого, господин Сяо, — хмыкает Мэн Чжи. 
— Еще не вечер, — хорохорится дядя.
— Ладно, — я хлопаю ладонью по столу и поднимаюсь, — вы тут препирайтесь дальше, а мне пора… И нет, Чжи… Если я на своей территории буду ходить с охраной надо мной всей кланы ржать будут. 

В выбранном мной ресторане, с идиотским названием «Барбаросса», есть открытая терраса, нависающая над небольшим прудом с цветущими лотосами и плещущими карпами. Каждый стол отделен от другого легкими занавесями. Слабое подобие приватности, но туристам хватает. Вокруг меня разноязыкий гомон, в основном, кстати, немецкий — наверное потому, что ресторан назван в честь их какого-то древнего императора. 
На самом деле, хозяин любит историю и дал ресторану имя не сумрачного немецкого гения, а удачливого пирата-турка, который немало покуролесил в молодости, а в сторости умер в своей постели, окруженный безутешной родей. 
Именно поэтому в ресторане мягкие, глубокие кресла, светильники в мавританском стиле и подушки в невообразимых количествах.
Я сижу как раз в подобном кресле и от нечего делать, пялюсь по сторонам.
— Какое прекрасное зрелище, — Юй Цзинхуань останавливается около стола, — благородный молодой господин, изысканный красавец, любуется красотами природы. Картина, радующая глаз.
— Кажется, там кролики трахаются, — задумчиво говорю я и машу рукой в направлении кустов спиреи. — Завораживает.
— Действительно, — мой собеседник прищуривается и вглядывается в кусты. — Очень бодро, кстати.
Похоже, что кроликов заметили не только мы. Немецкий гомон становится все громче, и вот уже защелкали камеры.
— Стоило лететь через половину мира, чтобы заснять кроличью случку.
— Но это же китайские кролики, — преувеличенно серьезно говорю я, и мы переглядываемся.
Первым не выдерживаю я — уж слишком забавным получилось начало встречи — и начинаю смеяться, а потом ко мне присоединяется и Юй Цзинхуань.

Подлетают вышколенные официанты, принимают заказ и тут же начинают суетиться — раскладывают вилки, ножи, приносят воду со льдом, ставят на стол подсвечники-бокалы из цветного стекла.
— Достаточно, — Юй Цзинхуань заканчивает эту бессмысленную суету одним взмахом руки, и нас наконец-то оставляют в покое.
— Глава Мэй.
— Глава Юй.
Похоже разговор будет официальным. 
Я не тороплюсь выступить первым. В конце концов, этот человек сам предложил встретиться, а потом его брат-придурок устроил переполох, за который, кстати, клан Цзиньлинь мне еще должен.
Он тоже молчит и только улыбается, глядя на меня. 
— Я должен принести свои самые искренние извинения, — начинает все-таки он. — Мой брат, человек импульсивный и часто его поступки опережают мысли.
— Как же он дожил до своих лет? — мне правда интересно. — Ваш клан довольно успешно  контролирует внушительную территорию. 
— У нас есть госпожа Юэ, — словно нехотя произносит Цзинхуань. — Она стоит на страже его интересов. 
— Но не интересов клана? — задаю я коварный вопрос.
Юй Цзинхуань неопределенно хмыкает:
— У нас есть некоторые сложности в коммуникации, — наконец говорит он, — но это не мешает нам идти верным путем.
Я наливаю себе воды и делаю глоток.
— Насколько я знаю, ваша матушка отошла от дел. 
— Да, — настораживается он, — пару лет как…
— Передайте ей мои пожелания крепкого здоровья. Если вдруг она захочет обновить свой гардероб, то в моем бутике ей сделают солидную скидку. Естественно, в знак нашего глубочающего уважения. 
— Непременно ей передам, — склоняет голову Цзинхуань. 
Нам приносят закуски.
Я кладу на тарелку немного жареных устриц.
— Попробуйте, пожалуйста. Это блюдо достойно похвалы, — предлагаю я и продолжаю. — Меня всегда интересовал вопрос, насколько сложно руководить кланом, имея такой балласт, как Сянь Сюань. Это, наверное, так же сложно, как пытаться станцевать вальс со слоном.
— Слоны довольно грациозные животные, — смеется Цзинхуань, — так что сравнение не слишком уместное, простите. Мой брат далеко не такой дурак, каким его привыкли считать. Далеко не все решает госпожа Юэ. Например, число его боевиков в два раз превышает число моих бойцов. Да, я держу в кулаке большинство финансовых потоков, но он контролирует припортовые улицы. Убери я его и они живо отойдут клану Лувань. Его мать связана с ними через родню.
— Подумать только, сколько у этой женщины родственников. 
Цзинхуань хмыкает и пробует устрицы.
— Отлично, — удивляется он, — обычно в подобных местах еда пафосная, дорогая и не всегда вкусная. Но устрицы просто прекрасные.
Он взмахом руки подзывает официанта и заказывает еще.
— Да вы лакомка, глава Юй, — не выдерживаю я. Что за демон дергает меня за язык, я не знаю, но упрямо продолжаю: — Все знают, что устрицы разжигают любовную страсть. 
Я жду шутливого ответа, но Цзинхуань неожиданно серьезен:
— В некоторых обстоятельствах устрицы просто не нужны.
Все-таки у него совершенно волшебный голос — завораживающий, почти гипнотический. Цзинхуань наклоняется ко мне, я подаюсь ему навстречу… Сам не знаю чего я жду от него. Не поцелуя же на виду у всех.
— Стоит вам взмахнуть ресницами, Чансу, и каждый в этом городе падет вашим ногам, — Я прерывисто вздыхаю, а Юй продолжает: —  И я не стану исключением.
Вот черт! 

[Duches]

часть 8.2

Этот человек и цзянши соблазнит своим голосом, что уж говорить о живых.
— Исключения лишь показывают нам незыблемость правил, — кажется, я несу какую-то ерунду, так что откашливаюсь и продолжаю более уверенным тоном. — Но их можно менять, если того требуют обстоятельства.
— И ваши обстоятельства потребовали, чтобы вы взяли под свой контроль большую часть Шанхая.
— Не большую, а практически всю, — поправляю я.
— Клан Цзанъё не настолько силен, — возражает он.
— Именно, — я и не думаю спорить с очевидным. — Поэтому мне нужен союзник — сильный, надежный союзник. Клан с умным, амбициозным главой. Сянь не годится.
— А если амбициозность победит? Тогда вчерашний союзник может стать врагом.
— Я же сказал “умный”.
Вместо ответа Цзинхуань лезет в карман пиджака и достает пачку сигарет. Предлагает мне, долго чиркает спичками, что лежат на столе, затягивается и смотрит на меня через облако дыма.
— Как вы предполагаете делить город? — наконец спрашивает он.
— Исторический Шанхай, Пудун и остров Чунмин.
— Я беру старый город, — Юй Цзинхуань хлопает ладонью по столу.
— Нет. Пудун. Тем более ваша территория захватывает район торгового порта.
— Все, что слева от реки Хуанпу.
Я качаю головой:
— Нет. Вы просто не сможете все контролировать. У вас мало боевиков.
— А сколько у вас, после того, как ушел красный шест? — парирует он. — Не думаю, что смерть Ся Цзяна способствовала их возвращению. Мы делим шкуру неубитого тигра.
— Я верю в свою удачу и расчет. Мой клан — един. Ваш — нет. 
Короткий смешок:
— Вы умеете бить по живому.
— Поверьте, я еще даже не начинал.
Напряжение повисшее за нашим столом, столь осязаемо, что его можно потрогать руками.
— Правильно ли я понял, что вступив в альянс с вами, я стану единоличным главой клана Цзиньлинь?
— Да.
— А Сянь?
— Мы с вами не сверчков ловим, — оскаливаюсь я. — Этот человек мне мешает. Мало того, он поднял руку на моих людей.
По лицу Цзинхуаня расплывается торжествующая улыбка. 
— Мы должны его спровоцировать. Чтобы все было по закону.
Я согласно киваю.
Естественно, речь идет о негласных правилах, которые соблюдают все кланы. Ну, по крайней мере, стараются соблюдать. Нельзя просто грохнуть главу конкурирующего клана — нужно веское основание. Иначе остальные могут объединиться и сместить тебя. 
Практически это правило срабатывает в одном случае из десяти — я навскидку могу лишь вспомнить случай с Ли Куном, который пристрелил главу клана Желтых песков прямо во время переговоров. К вечеру его самого похоронили на дне залива Ханчжоувань. 
Но в нашем случае должно быть все идеально. Если я собираюсь владеть Шанхаем — никто не должен усомниться в моей легитимности. 
— Я должен все обдумать, — Цзинхуань явно пытается потянуть время. Ожидает, что в следующую встречу я буду более сговорчивым?! Ха!
— Думайте, — киваю я. — У вас есть пятнадцать минут. Я как раз успею отлить и заказать десерт. Вы что предпочитаете? Мне сказали, что здесь совершенно божественные сладкие пирожки с орехами, воздушным рисом и розовой водой. Звучит ужасно, но почему бы не рискнуть… Вы со мной?
— Я подумаю, — повторяет он.
Я пожимаю плечами и действительно иду в туалет. Один из людей Чжи, сидящий за три столика от нас, ловит мой взгляд и еле заметно кивает. Он присмотрит за Цзинхуанем пока меня не будет.  
Четверть часа — это очень много. Можно спокойно собраться и уйти. В конце концов, Цзинхуань может договориться с Сянем — договаривались же они как-то все это время. Если клан Цзиньлинь будет един, под его крыло потянутся более мелкие семьи, граничащие с ним. И тогда Пудун можно считать потерянным.

Пока мою руки, прикидываю, кого еще можно взять в союзники. Но что толку торчать тут и тянуть время, перебирая кланы. Для такого дела нужно собрать совет из Князя, Чжи, Хомяка и Ли Гана. Можно еще и нашего антиквара позвать. Господин Гао знает, кажется, весь Шанхай.
На самом деле, я уже был готов к тому, что Юй Цзинхуань меня не дождется, уйдет по-английски, не прощаясь. Но нет, сидит за столом и что-то задумчиво жует.
— Адски сладкая штука, — морщится он,  — у меня во рту атомный сахарный взрыв. Я попросил принести кувшин лимонной воды.
Я беру крошечный пирожок и засовываю его целиком в рот. Непередаваемые ощущения! 
— Воды!
К нам подлетает официант с кувшином. 
— Сладкие бриуаты надо запивать зеленым чаем с мятой или водой, — частит он, косясь на мою перекошенную физиономию.
— Очень вкусно, — сиплю я и одним глотком выхлестываю стакан. — Очень. Только очень сладко.
Официант хмурится.
— Странно. Все хвалят.
— Мне кажется, розовая вода здесь лишняя, — Цзинхуань приходит на помощь. — Слишком брутально получилось. Исчезла вся деликатность.
— Ну, если вы так думаете-е-е-е, — тянет официант. 
— Именно, — киваю я, — еще воды принесите.
Когда услужливый знаток марокканской кухни исчезает, Юй Цзинхуань аккуратно отодвигает блюдо с пирожками к дальнему краю стола и интересуется:
— Если я буду ужасающе неловок и уроню это блюдо в воду…
— Случайно?
— Разумеется! Так вот, погибнут ли карпы?
— От стремительного диабета? — уточняю я. — Мне кажется, что да.
— Я не люблю Гринпис, — подмигивает Цзинхуань и ловко опрокидывает тарелку. Стайка карпов тут же окружает неожиданную добычу.
— Надеюсь, что пока мы здесь, они не начнут всплывать кверху брюхом, — задумчиво произносит Цзинхуань, и без всякой паузы продолжает: — Я принимаю ваше предложение. Глава Юй звучит куда лучше, чем просто господин Юй. Но требую полноправного партнерства.
— Мы еще поговорим об этом, — туманно обещаю я. Не то, чтобы мне хотелось делиться властью. Но весь Шанхай — это слишком много мороки.

[Duches]

часть 8.3

Мы договариваемся о следующей встрече, и я уже готов уйти, как Цзинхуань вдруг накрывает мою руку, лежащую на столе, своей ладонью.
— Если мы закончили разговаривать о делах, то может быть пообщаемся на отвлеченные темы?
— Отвлеченные?
— Пойдете со мной на свидание, Чансу?! — голос звучит так мягко и завлекающе. — Обещаю, что скучно не будет. — Цзинхуань наклоняется ближе. — Наоборот, развлечетесь и получите удовольствие. — Он почти мурлыкает, не спуская с меня взгляда. — Много удовольствия, господин Мэй. Я хорош в сексе.
Вот это поворот в разговоре. Нет, то что я нравлюсь Цзинхуаню было понятно, но до сих пор он держал себя в руках.
— Э-э-э-э-э, — мое красноречие улетучилось и растаяло, как дым.
— Я вам отсосу, — обещает он и улыбается ласковой, акульей улыбкой. — С заглотом не возьму — опыта маловато.
Он гладит мою ладонь — вверх-вниз, вверх-вниз — от запястья к пальцам и обратно. Такой вечный ритм. 
— А потом пойду ниже, под яйца… Вы же там гладкий, Чансу, правда?! Ни одного лишнего волоска — уверен. Пересчитаю губами все складки..
— Хватит! — Я выдираю руку и встаю. — Мой секретарь свяжется с вами насчет даты нашей следующей встречи.
Юй Цзинхуань открывает рот, намереваясь что-то сказать, но я не даю ему и рта раскрыть. 
— Вам не давали право обращаться ко мне так фамильярно, — шиплю я, сохраняя на лице дежурную улыбку. — И я не смешиваю работу и личную жизнь.
— А я слышал другое… — он прищурившись, смотрит на меня.
— Значит, плохо расслышали. Хотите получить Пудун — не занимайтесь глупостями.
— Я получу и Пудун и вас, — говорит Цзинхуань и в его голосе столько уверенности, что мне становится не по себе.
— Только Пудун, — я оставляю за собой последнее слово и поспешно сбегаю. 
Дьявол меня раздери — вот что теперь со всем этим делать?
Может я излишне сентиментален, но заводить сейчас роман или просто переспать с кем-то — немыслимо. Линь Чэнь словно поставил на мне печать, присвоил мое удовольствие, обрекая на вынужденный целибат. Но сам-то он, наверняка, не воздерживается.
Одна мысль об этом — и настроение окончательно портится, так что в офис я врываюсь уже на взводе.
— Ли Ган! 
Секретарь моментально вырастает передо мной. 
— Князь где7
— В «Прекрасной весне».
— Он еще не снес этот сарай?
Вопрос чисто риторический: на общем совете решили, что не стоит трогать источник солидного дохода. 
Так что Ли Ган просто интересуется:
— Вызвать?
— И немедленно. 
Ли Ган что-то прикидывает:
— Думаю, через сорок минут он здесь будет.
— Хорошо. Чжи?
— Уехал за Фэй Лю. Скоро вернется.
— Пригласи Чжэнь Пина и господина Гао. Впрочем, нет… Я сам его приглашу. И еще мне нужна карта города.
Секретарь молча кивает.

[серафита]

Ну Юй! Ну наглый пикапер! Я надеюсь, МЧС помотает ему нервы как следует!

[Эпифита]

Драгоценный автор, оставь Чэня там, где он есть, пусть у нас спокойно поделят Пудун

[Duches]

серафита, наглость, как известно.... а если мяться и блеять, то глава Мэй и внимания не обратит)))

Эпифита,  посмотрим-посмотрим

[серафита]

Duches, ну, ну это уже очень сильно наглость. Прям почти харрасмент!

[Duches]

серафита, харрасмент в Китае, особенно в начале двухтысячных понятие очень растяжимое))))) 

[Duches]

часть 9.1

В антикварном царстве по-прежнему изысканно и тихо.

Гао Чжань заново оформляет витрину, выходящую на улицу. Ну как оформляет?! Командует этим своим протеже, Уоллесом Хо, который что-то двигает, вешает, переставляет под бдительным присмотром стайки школьниц, которые собрались перед витриной, обсуждая молодого красавчика. 

— Глава Мэй, — Гао Чжань наклоняет голову, обозначая поклон. Я же кланяюсь ему куда глубже.

Во-первых, спина не переломится, во-вторых, мне будет нужна его помощь.

— Господин Гао.

В витрине что-то с грохотом обрушивается. Я подпрыгиваю, а Гао Чжань и ухом не ведет.

— Будь осторожнее, Цзяньхуа, — не оборачиваясь, говорит он. — Эта этажерка стоит больше, чем твое жалованье за полгода.

— Простите, дядя.

— У нас такие низкие зарплаты? — удивляюсь я.

— Нет, — господин Гао качает головой и заговорщически понижает голос, — но я должен был его напугать. Вообще это реплика. Не поставлю же я в витрину настоящую мебель семнадцатого века. 

— Действительно.

— Прямые солнечные лучи просто беда для антиквариата, — вздыхает Гао Чжань и спохватывается: — Чем я могу помочь, глава Мэй?

Я задумчиво тереблю нижнюю губу: правильно ли будет впутывать моего прекрасного антиквара в затевающуюся свару?

В витрине опять что-то падает.

— Цзяньхуа, — в голосе Гао Чжаня нет и намека на упрек, но даже мне хочется забиться куда-нибудь в темный угол и не отсвечивать, — ты очень неловок сегодня.

— Простите, дядя.

Гао Чжань вздыхает и смотрит на меня со сдержанным любопытством.

А я принимаю решение:

— Мне нужна ваша помощь, господин Гао. По некоторым вопросам, связанным с другой деятельностью нашей компании.

Мой антиквар удивленно приподнимает бровь:

— Вот как?! Вы уверены, что именно я могу вам помочь?

— Не уверен, — честно признаюсь я, — но почему-то мне кажется, что да. Если вы не согласитесь, то я приму ваш отказ.

— А вы знаете, — говорит мне господин Гао, — я, пожалуй, соглашусь. Думаю, что будет интересно.

— Однозначно, — заверяю я и хищно улыбаюсь.

На очередной грохот в витрине я уже и не оглядываюсь.

— Ваш ассистент удивительно неловок.

— Наоборот, — возражает мне Гао Чжань, — просто ваше присутствие выбивает его из колеи. Мальчик в вас влюблен.

Мне, в отличие от этого Уоллеса Хо, ронять нечего, так что я просто останавливаюсь и задаю самый дурацкий вопрос из всех возможных:

— Вы уверены?

— Абсолютно, — безмятежно улыбается мне старик-антиквар. — Это, конечно, не значит, что я вам его сватаю, но все-таки присмотритесь к мальчику. Он добрый. А доброта — это отрада для разбитого сердца.

Любого другого я бы просто послал за такое неприкрытое сводничество, но Гао Чжаня не могу. Слишком уважаю.

— Осторожнее, господин Гао, — наконец, выдыхаю я. — Не суйте своего племянника в самую гущу криминальной жизни Шанхая.

— Я верю, что вы сможете его защитить, — заявляет Гао Чжань и самым возмутительным образом похлопывает меня по щеке. В знак одобрения и поддержки, надо полагать.

[Duches]

часть 9.2

Я стою перед расстеленной на столе картой Шанхая.

— «Правители Гуанди» не согласятся. Они спят и видят, как оттяпать у нас кусок территории. В свое время мы перекупили у них пустырь, дав взамен пару улиц. Выручки с них не было практически никакой, а вот пустырь через пару лет стал просто золотым: два торговых центра, отель, парк.

Князь хихикает:

— Этот старый дурак Цю Бинлун все никак не успокоится. Мечтает вернуть землю себе.

—  Дядю он побаивался, а вот меня, наверняка, попытается дожать, — я стучу карандашом по карте. — Вот сюда хорошо бы послать кого-нибудь из твоих людей. Пусть понаблюдают и сообщат, если «Правители» решат прибегнуть к силе. 

Чжэнь Пин тычет пальцем в район Фэнсянь, еще одну мою головную боль: 

— «Небо и земля» сами не прочь возглавить коалицию, — говорит он. — Наверняка пришлют переговорщика. 

— Старый змей Вэнь Дунго тот еще интриган. Зазеваешься — проглотит целиком, как удав несчастного кролика. Брать его в компаньоны — чистое самоубийство, — вздыхаю я.

И тут подает голос Гао Чжань. Все совещание он просидел молча, с интересом рассматривая карту и выслушивая наши разговоры.

— Я бы на вашем месте выслушал господина Вэнь, — произносит он. — Возможно, он сам попросит вашей помощи.

— Вот как, — я заинтригован. 

Князь подается вперед:

— По моим сведениям, его позиции незыблемы. «Небо и земля» в хороших отношениях с соседями и имеют в своем распоряжении отличных боевиков.

— Глава Вэнь болен. У него рак.

— Да я его видел буквально пару недель назад, — удивленно говорит Князь. — Такой же, как и всегда, только похудел слегка и полысел.

— И тем не менее, — настаивает Гао Чжань.

Это не просто информация, это бомба. Если даже Князь не был в курсе… Такая тайна тянет на миллион юаней.

— Желающих на такой кусок найдется немало, — Мэн Чжи вступает в разговор. — У него там кластер химических заводов со своими причалами. Это же просто золотое дно. И наследника нет.

— Есть, — хмыкает Сяо Цзи, — наследница. Не будь шовинистом, Чжи. Девка умная, но в конфликте с «красным шестом».

— Вот поэтому я и говорю — наследника нет, — хмурится Мэн Чжи. — Хуже нет — с командиром клановых солдат собачиться.

— Значит, будем ждать послов, — резюмирую я. — Надо подумать, что стрясти с клана в качестве гарантий.

Гао Чжань вдруг теряет всю свою степенность и начинает хихикать.

— Думаю, господин Вэнь скорее попробует потрясти вас.

— Что?

Тут до Князя что-то доходит и он начинает вторить антиквару гулким басом.

— Да ты попал, племянничек, — ехидно сообщает он, утирая выступившие слезы. — Чао Кон приверженец старых традиций. Объединение кланов возможно лишь в одном случае… Жди сватов, Чансу.

Я громко икаю. Просто от неожиданности.

— Он что, ничего не слышал о моей ориентации?

— Ему плевать на твою ориентацию. Тут речь о семье и продолжении рода.

— Так, — говорю я, — так… Мне срочно нужна Нихуан. Простите…

И я позорно сбегаю с этого затянувшегося военного совета.

[серафита]

АВВВВВВВВВВВВВВВВВВВВВввввв жените его жените НЕМЕДЛЕННО! Такое должно размножаться!!!
Уоллес Хо, ой мама

[Duches]

серафита,   

[серафита]

Я что-то возгорелась и возбудилась женить! Немедленно женить! Интересно, а эта дева Вэнь, она ОЖП будет? Не помню таких в каноне(нах).

[Duches]

серафита, ОЖП, конечно)))))

[Эпифита]

Вот это попадос! Глава Юй! Спасай!

[серафита]

Duches, ну мало ли, ты щедро черпаешь из других дорам, может, где-нибудь и дева Вэнь завалялась)