как и обещали

[Aerdin]

Название: Путь в тысячу ли
Авторы:  Aerdin &  МИ-2
Цикл: Ловцы жемчуга
Пейринг: Линь Чэнь/Мэй Чансу
Рейтинг: НЦ-17
Жанр: юст, драма, кинк "целительный секс", детектив
Статус: ЗАКОНЧЕН
Саммари: "Что касается этого года, то я не хочу об этом рассказывать. Я для этого слишком трезв".
Линь Чэнь, "Ловцы жемчуга"

ОТБЕЧЕНО, прикреплены иллюстрации,
скачать целиком можно на АОЗ

Глава первая, часть 1, ~2,3 тыс.слов

На этот раз приступ был сильнее, чем все испытанное Чансу раньше, и на какой-то миг он даже потерял сознание, уже почти уверившись, что это конец. Но мгновение беспамятства растаяло на языке горьким и резким вкусом знакомого снадобья, а рядом с той простой койкой, на которой Чансу спал эти три месяца в лагере, обнаружился и сам Линь Чэнь.
— Ты хочешь жить? — без всяких вступлений вдруг спросил он, и от серьезности тона Чансу чуть не замутило снова. На освещенном солнцем пологе палатки метались тени, но он почти не слышал шума военного лагеря. Звуки доносились едва-едва: Чэнь, должно быть, прогнал отсюда всех: и Фэй Лю, и Чжэнь Пина, и остальных…
В груди точно раскаленным тавром прижгло сердце.
— Ты не заставишь меня... отнимать чью-то ци, — но даже после приступа Чансу не готов был менять свою жизнь на чужие. Нет, только не сейчас, когда он еще мог уйти как должно, не лишившись чести. Хотя бы достойную смерть он ещё в силах выбрать. — Не верю... ты и убеждать меня не станешь...
Он попытался взять Линь Чэня за руку, но пальцы едва шевельнулись, и тот стиснул их сам. Теплый, такой теплый!
— Прости, Чэнь... — Нихуан и Цзинъяню он написал письма, но Линь Чэню, Чансу всегда это знал, он все успеет сказать лично. — Я останусь... тебе должен... путешествие... по цзянху.
— Ты мне не ответил, — стиснул его пальцы тот, и всегда насмешливый взгляд сейчас оказался наполнен болью. Под глазами лежали черные круги, как будто Чэнь не спал несколько ночей. — Есть другой путь... Ты хочешь жить или нет, ответь!
— Да! — вдруг вырвалось из груди необыкновенно громко, почти в полный голос, и Чансу немедленно захрипел, подавившись воздухом. Продышался и, снова открыв глаза, взглянул на друга:
— Конечно... конечно, хочу. Но разве ты... что за способ?..
Дыхание кончилось, и Чансу замолчал, не договорив, но зная, что его поняли.
— Ци можно передать не только кровью, теперь я знаю точно, — с необыкновенной решительностью ответил Чэнь, как будто шел в бой, один на целую армию. — Но и в постели, через соитие.
В Великой Лян существовал только один человек, способный удивить Чансу даже на смертном одре, и этим человеком был и оставался молодой хозяин Архива Ланъя — все эти годы.
— Поэтому ты... вступился за Гун Юй? — не сводивший с него взгляда Чэнь непонимающе вскинул брови, и Чансу почувствовал, как удивление сменяется потрясением:
— Ты что... сам?! — от слишком сильных чувств закружилась голова, и он прикрыл веки, пережидая дурноту. Почему-то казалось страшно поверить в предложенное. — Но ты... лучше всех... знаешь это тело. Как ты захочешь... оно же больное... насквозь, как трухлявая гнилушка.
— Тебя больше волнует это или то, что ты сможешь жить дальше? — в голосе Чэня вибрировал металл. — Хотя, скажу сразу, от одной разделенной постели толку не будет — тела придется сочетать раз в несколько дней, и только тогда можно будет рассчитывать на стойкий лечебный эффект. Это на год или два, Чансу, не меньше, раз уж ты понял, чем опасно позволить себе выпить чужие жизни.
Сейчас он порадовался, что глаза закрыты: горько было получать как лекарство то, о чем он втайне мечтал едва ли не каждый раз, как Чэнь его касался! Эти руки утишали боль и вытаскивали из беспамятства, этому человеку он доверил каждый шаг в своих планах — потому что только Линь Чэнь и способен был понять их без многословных объяснений...
— Согласен, — тут не могло быть другого ответа, хотя Чансу едва не вывернуло от горечи, поднявшейся из желудка. — Если ты... если тебе... не противно.
— Противно? — вдруг протянул Чэнь и наклонился к самому лицу Чансу. Теплое дыхание легло на щеки, на губы, и впору было порадоваться, что краске смущения неоткуда было взяться. Чэнь же... не мог сейчас думать о поцелуе? Или мог?! — Да я столько лет только и ждал возможности!
И слишком насмешливый тон... Чансу даже сглотнул — как Чэнь мог не замечать, что его выдает голос?
Сердце заколотилось, как будто его ошпарили кипятком, и Чансу снова едва не потерял сознание. Он задышал глубже, размереннее, пытаясь совладать со слабостью и одновременно радостью. Сколько раз он хотел, чтобы эти руки коснулись его с желанием, и Чэнь смотрел вот так, не пряча мысли за насмешливой иронией! Но почему Чэнь хотел скрыть свое влечение? Чтобы потом, когда и из этого способа ничего не выйдет, не дать себе признать, что встречи на ложе были не только лекарством? Чтобы сохранить спасительную иллюзию, что влечение не было взаимным?
Если это хоть немного облегчит Чэню боль, Чансу будет счастлив промолчать.
— Возможности? — он постарался легко усмехнуться в эти губы. — Неужели тебе... в кои-то веки... изменило самодовольство? Если ты искал... такую возможность... то тебе... — он выделил голосом, — тебе, Линь Чэнь... достаточно было предложить... а не отбирать у меня вино.
— Вино ослабляет и без того малые твои силы, — немедленно парировал Чэнь, явно не в силах скрыть облегчение. — Тебе придется потерпеть... Я передам тебе свою ци — точно дозированную, не смотри такими испуганными глазами! — вместе с семенем. Понимаешь?
Вроде бы сил, чтобы испытывать волнение, у него уже не должно было остаться, но Чансу чувствовал, как сладко сжимается от предвкушения сердце. Не приступом, а тем щемящим томлением, которое само по себе кружило голову и заставляло пьянеть от предвкушения.
— Ты хорошо... объяснил, — Чансу согласно опустил веки вместо кивка. — Чем мне... помочь?
— Заниматься лечением на том, что ты называешь постелью, просто глупо, — Чэнь что, не замечал, как нежно гладит Чансу пальцы? В ушах словно эхом прозвучало "я не стану брать тебя здесь", и Чансу невольно облизнул губы. — Я дам тебе укрепляющее и прикажу принести нормальную постель. Хватит уже уподобляться простым солдатам!
Чансу улыбнулся этому негодованию, насколько хватило сил, и Чэнь вдруг замер, будто прикипев взглядом к лицу.
— Тогда приказывай... — дышать становилось тяжело, словно на груди устроился кто-то тяжелый, и Чансу старался глотать воздух мелкими вдохами. — Скажи там... я все разрешил.
Чэнь вихрем метнулся к выходу из шатра. Его громкий, звенящий тревогой голос даже согрел Чансу на какое-то время, а потом тяжести в груди стало так много, что свет в глазах снова померк. Но темнота не продлилась долго, воздух толкнулся в легкие, словно под напором, и Чансу даже не понял сначала, что это Чэнь прижимается к его губам поцелуем.
— Дыши, — прохрипел Чэнь, резко нажимая на грудь Чансу руками. — Дыши, гуй тебя возьми!
Воздух из его легких пронесся сквозь тело, подхватил, как порыв ветра швыряет в небо бумажного коршуна, и Чансу шевельнул губами:
— Дышу... Чэнь...
Непоколебимое желание Линь Чэня удержать его в живых вызывало одновременно печаль и нежность: слишком уж сильно они прикипели друг к другу за эти годы, и Чансу одно время эгоистично радовался, что уходит первым.
Но хотелось жить. Сейчас — особенно сильно.
— Пей быстро, времени мало.
Чэнь поднес ему к губам чашку с чем-то сильно, резко пахнущим, и Чансу, даже не спрашивая, что это, покорно глотнул, ожидая горечи и отвратительного вкуса на языке. Но снадобье вдруг оказалось медово-нежным, сочным... от него закружилась голова. Чэнь торопливо развязывал на себе пояс, и именно в этот момент Чансу понял, что лежит уже не на своей узкой койке, застеленной грубыми одеялами, а на широкой, в меру мягкой постели. Лежит в одном нательном — и, почему-то, в носках: видимо, течение крови в ступнях стало совсем слабым. Голову медленно затапливало нежным туманом, действительно похожим на возбуждение — как если бы кто-то умудрился очистить его от всего телесного, оставив только ласковое тепло, словно солнечные лучи ранней весной.
— Чэнь... — тихо позвал Чансу, и тот стремительно наклонился к лицу, напряженно вслушиваясь. — Поцелуй... меня.
Зрачки Чэня вдруг расширились — едва не заполнив всю радужку, глаза наполнились влажным блеском, а потом Чэнь быстро наклонился, и поцелуй — отчаянный, почти грубый, но такой правильный и нужный! — обжег Чансу губы. Но на нем Линь Чэнь не остановился, раскрывая своими губами губы Чансу, скользя ему в рот языком — он еще и нажал пальцами под ключицей, потом скользнул ладонью по груди, вдавливая подушечки точно над соском, и еще ниже...
От мысли, что Чансу действительно наконец-то дождался, даже стало легче дышать.
А Чэнь уже отвел его ногу в сторону, скользя между ягодиц смазанными маслом пальцами. Чансу невольно затаил дыхание — за столько лет он успел позабыть о том, насколько могут быть приятны чужие прикосновения. Хотя... разве они чужие? Радость от возможности наконец-то не прятать свои чувства и даже получить ответ на мгновение заслонила тот факт, что тело оказалось не способным даже шевельнуться толком, чего уж говорить о проявлении заинтересованности.
Это расстраивало больше всего, но Чэнь по-прежнему кружил пальцами вокруг входа, разминая мышцы, как будто не видел, что Чансу был готов на все — на боль, на кровь! — только чтобы быстрее. Но неожиданно вся эта ситуация вдруг показалась ему немыслимо возбуждающей. Чансу знал, что доверяет Чэню — но до этого не мог даже предположить, насколько!
— Сейчас, потерпи... — пальцы, наконец, вошли внутрь, и Чансу вздрогнул, невольно закусывая губы.
Чэнь смотрел в лицо, не отводя взгляда, немыслимо чуткий, как всегда, и Чансу не стал прятать от него медленно накатывающее удовольствие.
— Кто бы знал... какие снадобья... у тебя есть... оказывается, — подушечка пальца мягко огладила потайную жемчужину, и он тихо охнул от прикосновения. — А поил... горькой дрянью... несправедливо.
— Без травы Бинсюй ты бы умер к вечеру, попробовав хоть одно из них, — сдавленно прошептал Чэнь, будто ему оказалась невыносима сама мысль об этом. А может, вдруг предположил Чансу, с трудом сдерживался, желая его даже такого, больного и безвольного? Он сглотнул, когда Чэнь нажал пальцами снова, — Еще немного, потерпи.
— Мне... не больно... — он все-таки дотянулся до рукава Чэня, сжал в пальцах ускользающую ткань. — Может... поспешишь?
Тот кинул на Чансу оценивающий взгляд.
— Я не... шучу. Заодно и... узнаем... поможет ли.
Чэнь едва не испепелил его взглядом, но Чансу видел за этим гневом потаенный, жестоко подавленный страх.
— В конце концов... у нас было... столько лет, — попытался улыбнуться ему Чансу. — Я всё... успел.
— Рано прощаться, — выдохнул Чэнь, нависая сверху, а потом Чансу почувствовал прикосновение между ягодиц — ощущение прижавшейся плоти, которое нельзя было спутать ни с чем. — Больно не будет... я дал тебе... — что именно было в том снадобье, Чансу не интересовало, особенно, когда Чэнь осторожно двинул бедрами, соединяя тела.
Даже если это был последний подарок небес, даже если, в конце концов, Чансу уйдет сейчас, на ложе — то в объятиях дорогого человека!..
Но Чэнь не дал ему додумать эту мысль, сильно толкнувшись бедрами снова, и ощущения, сначала смазанные, приглушенные снадобьем гениального лекаря, вдруг расцвели — легким жжением и теплом, даже жаром. Словно сама жизнь растеклась по венам, по коже, докатилась до самых кончиков пальцев, которых Чансу почти не чувствовал сейчас — не чувствовал до этого мига!
Он потрясенно распахнул глаза, взглянул на Чэня, поймал его отчаянную, почти безумную усмешку, и застонал от удовольствия, впервые ощущая его настолько полно.
— Ты ведь... Не хочу стать голодным… гуем, — выдохнул он потом и, еще не осознав, что тело снова подчиняется воле разума, обхватил Чэня за шею. — Ведь… только соитие?
"Ты не умрешь?" — замерло на языке в следующий миг, потому что Чэнь тихо выругался, наклоняясь к нему, и поцеловал снова — с такой горячей нежностью, что Чансу словно вспыхнул. И ответил на поцелуй, насколько нашлось сил.
Чэня, казалось, и вправду не смущало ничего: ни слабость, ни болезнь, ни даже смерть, которая все эти три месяца терпеливо сидела у походного костра, а сегодня решила заглянуть в шатер... Чэнь целовал так, словно единственная опасность, которая им грозила сейчас, могла случиться лишь от слишком короткого поцелуя.
Чансу даже не сразу понял, что бедра друга мягко двигаются: Чэнь будто раскачивал лодку, рождая необычайно сладкую истому внутри.
— Хорошо... Так хорошо... — прошептал он в губы Чэню, и тот, словно внутри у него сломался железный стержень, вдруг застонал, опускаясь на Чансу полностью, накрывая, обнимая его всем собой, и резче толкнулся плотью.
А сам ткнулся лицом куда-то в шею, перемежая поцелуи с невнятными словами, и Чансу обнял его коленями, как смог, вбирая в память каждый миг этого единения, чтобы там, за гранью, хранить его в памяти вечно.
Боли почти не было, по меркам Чансу — не было вообще, только горячая, согревшая тело до самых кончиков пальцев истома, которая ширилась, будто одного тела ей было мало, и во рту пересыхало, а внизу живота медленно сворачивался комок настоящего желания.
Чэнь приподнял голову, снова находя губами губы, толкнулся еще раз — и показалось, что он выдохнул вместе с поцелуем еще одно, подлинно живительное снадобье. Оно не походило на действие пилюли Бинсюй, скорее на прикосновение солнечных лучей, вдруг которые хлынули в легкие вместе с воздухом, высушили вечную мокроту и облегчили невыносимую тяжесть в груди.
Чансу изумленно распахнул глаза, находя лицо Чэня взглядом, невольно напрягся от его пронзительного, напряженного взгляда — а потом два твердых пальца больно ударили куда-то под ключицу, и мир вокруг померк.
Осталось лишь дыхание — на этот раз будто посреди небес, напоенных солнцем.
Солнце грело, качая его на волнах золотистого света, забиралось под веки, торопя очнуться, но Чансу, так соскучившийся по этому теплу, лежал без движения и наслаждался покоем.
Ему даже казалось, что где-то в вышине пересвистываются птицы.
— Держи правее, — раздался вдруг тихий голос Линь Чэня совсем рядом. — Надо объехать эту яму.
— Тут? — отозвался Фэй Лю, и Чансу снова качнуло, ощутимее, но по-прежнему очень мягко, как будто он плыл на выстеленной одеялами лодке, а не в повозке.
Хотя откуда в повозке солнце?
Послышался приближающийся стук копыт, и кто-то произнес:
— Молодой хозяин, из Архива передают: покои для вашего гостя готовы, вы можете ехать быстрее.
Чансу едва не усмехнулся сквозь сон. Мысли ворочались лениво, и чувства — кроме ощущения тепла и покоя — мирно спали внутри. Даже на то, чтобы сообразить, что Линь Чэнь предъявил-таки Мэн Чжи и остальным завещание Су Чжэ с наказом похоронить его в Ланъя, ушло какое-то время, за которое Чэнь успел закончить разговор с… кем он был, его собеседник? Слуга или один из тех незаметных телохранителей, присутствие которых Чансу иногда угадывал вокруг своего друга в Ланъя?
Ланъя... Чансу про себя улыбнулся, уносясь воспоминаниями в прекрасные горы, заросшие зеленью. Там воздух всегда был сладок и свеж, а птицы пели так, как нигде больше. Он снова увидит эти склоны...
Солнце согревало лицо, и тихий шорох лошадиных копыт уже почти угадывался в шелесте листвы вокруг. Чэнь наверняка обвязал копыта травой, а то и кожей, чтобы смягчить конскую поступь. И придумал что-то такое, в чем сейчас лежал Чансу. Надо будет потом посмотреть.
Почему-то сейчас верилось, что у него еще будет время. И потом... Чэнь же обещал год или два... лечения.
Ветер в вышине слабо шуршал листьями, тепло пропитывало все тело, и Чансу, вызывая в памяти первый, но явно не последний поцелуй с Чэнем, не стал сопротивляться вновь накатившему сну.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ДО КОНЦА ГЛАВЫ

НАЧАЛО ГЛАВЫ 2 ОТ 15.02.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 2 ОТ 22.02.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 3 ОТ 01.03.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 3 ОТ 08.03.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 4 ОТ 15.03.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 4 ОТ 21.03.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 5 ОТ 29.03.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 5 ОТ 05.04.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 6 ОТ 12.04.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 6 ОТ 19.04.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 7 ОТ 26.04.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 7 ОТ 03.05.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 8 ОТ 10.05.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 8 ОТ 17.05.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 9 ОТ 24.05.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 9 ОТ 31.05.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 10 ОТ 07.06.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 10 ОТ 14.06.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 11 ОТ 21.06.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 11 ОТ 28.06.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 12 ОТ 03.07.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 12 ОТ 05.07.2019

НАЧАЛО ГЛАВЫ 13 ОТ 08.07.2019

ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ 13 ОТ 12.07.2019 И ЭПИЛОГ

запись создана: 01.02.2019 в 17:04

@настроение: он сказал "Поехали"

@темы: Фики, Слэш

Comments

[*ifa*]

на самом интересном, на самом интересном.... как дождаться??? Очень надеюсь, что Чень вернется во время....остановить Фей Лю сможет только он?

[сумеречная кошка на тонких ветвях]

Что-то странное творится вокруг... Но тем интереснее!

[Aerdin]

сумеречная кошка на тонких ветвях, оставайтесь с нами

*ifa*, в пятницу все расскажем)))

Darita,

Пронзительно...

ну, не плачьте, все хорошо у них будет))

И кааааак же мне нравится у вас детективная составляющая!!!!!!!!! Прямо.... аааааа!!!!!!!!

о! вот это отдельно очень важно для нас - и полностью заслуга драгоценного соавтора

Eswet,

Как мне про братьев Чо понравилось, про ожидание гулкого звука

братья Чо вообще находка, на наш взгляд
они вдруг оказались в сюжете очень важны

Эпифита, Чэнь закончит))) у него ребенок на руках и любимый умирать собрался, ему совершенно некогда рассусоливать со всякими там

Megan K. Cat, энцы в организме всегда мало, факт
а эти двое слишком привыкли играть вдолгую и забыли, что любят здесь и сейчас

Chedi D.,

картинка перед глазами, как живая. Просто невероятно, как вам это удается. Корабль и его капитан. Фэй Лю с Сюаньши. Все такие живые настоящие. Город, поддернутый туманом, и звуки кузниц рядом с представительством Архива. Само представительство и его обитатели.

просто у нас одна голова на двоих, и там показывают кино
на самом деле, это предмет нашей неусыпной заботы, конечно. Все эти детали, которые рождают погружение в текст

еще эта нежность между Чансу и Чэнем, настоящая, любовная нежность, хоть один в этом не признается, опасаясь самого страшного.

они переплелись душами за 15 лет, да
и им страшно представить, что можно не встретиться больше

[Йуууля]

Вчера залпом прочла все, что вы выложили аж до 3 утра :''D Вот то, чего мне недоставало в Ловцах Жемчуга. Мне в них всегда было обидно за Ченя, он, человек положивший свое время, здоровье, нервы и жизнь, и так страдает :с Умом я понимала, что вы черным по белому написали, что Чансу любит и обоих — и Цзина и Ченя, да и Чень сам себя изводит, и надумывает лишнего. Но... не знаю. Даже в сериале хотелось, чтобы Чансу стукнули по маковке и увезли на какие-нибудь целебные-источники и никакой тебе войны. А тут вот тот самый год-полтора. И от лица обоих персонажей, когда понимаешь, что Чансу и вправду Ченя любит, и волнуется за него. И дорожит этими чувствами, и давить на друга не хочет. Хотя Чень сам себе враг, вот уж правда — горе от ума. А с Фей Лю и Сюаньши у них просто чудесная семья Вот так бы и хотелось, чтобы они просто путешествовали. Но знаешь, что Чансу снова потянется в столичное болото, к своему дракону, и всех остальных за собой потянет. Почитала бы я текст, где Чень все же Чансу не поверил и решил сбежать в Цзянху, а тот бы за ним вместе с наследным принцем гонялся

А слог у вас чудесный И столько матчасти перерыто — уму непостижимо. Сижу кричу, от всего этого. Правда. И от дао, и от китайской медицины, и от боевки. Просто. Вау!

[Megan K. Cat]

Йуууля,

где Чень все же Чансу не поверил и решил сбежать в Цзянху, а тот бы за ним вместе с наследным принцем гонялся

ооо, я бы тоже почитала
Хотя я бы в принципе любую проду про их тройничок совместную дальнейшу жизнь прочитала

[МИ-2]

Йуууля
В Ловцах мы не видели переживаний Чансу изнутри, и потому могли опираться только на мнение Чэня об отношении к себе А то, что молодой хозяин Архива может интерпретировать факты немного не в ту сторону в данном вопросе, это мы еще выяснили

Чень сам себя изводит, и надумывает лишнего

Именно

Почитала бы я текст, где Чень все же Чансу не поверил и решил сбежать в Цзянху, а тот бы за ним вместе с наследным принцем гонялся

Даст бог, мы и Пляску факелов напишем Там несколько иные реалии планировались, без побега, но честно скажу, думать пока о новом стотысячнике макси нам страшновато

А слог у вас чудесный

Ох, спасибо!

Megan K. Cat, тройничка не будет, это вот сразу можем сказать Но... поглядим. Сначала нужно отойти мозгами от Пути

Так, ну и поскольку Путь мы дописали, остаток глав будем выкладывать ускоренными темпами
Сегодня вне очереди, а в пятницу, как обычно Оставайтесь с нами, надеемся, будет интересно!

[bitana]

тройничка не будет

Стало страшно за Чэня.

[МИ-2]

bitana, не надо за него бояться Чансу, как однажды сказала Аэрдин, когда мы обсуждали развитие характеров, строит себя-нового на базе именно отношения к Чэню, и если вырвать эту часть его личности-жизни, МСЧ уже не оправится. 15 лет брака совместной жизни, общий ребенок и собака... им не хватает же только дома с белым заборчиком

[bitana]

Я все время помню слова Чансу (Лекарство от недоверия): "— Он — мое сердце, но ты, Чэнь, — моя кровь, мой разум, мои глаза... Моя жизнь, слышишь?". Значит, кто - то останется другом.

[Aerdin]

bitana,

Я все время помню слова Чансу (Лекарство от недоверия): "— Он — мое сердце, но ты, Чэнь, — моя кровь, мой разум, мои глаза... Моя жизнь, слышишь?". Значит, кто - то останется другом.

все-таки сложно полиаморию воспринимать, да?)))

если серьезно, если бы МЧС мог выбрать кого-то одного, он бы это сделал. Но он не смог

[Aerdin]

Едва переступив порог представительства, Чэнь заметил усиленную охрану и моментально понял — что-то случилось. Чансу встретил его на веранде, и хватило одного взгляда на лицо друга, чтобы в груди все словно оборвалось.
За спиной Чансу мрачной скалой возвышался один из близнецов, из внутреннего двора доносился смех Фэй Лю, и, значит, непоправимого не произошло. Вот только...
— Что? — шагнул вперед Чэнь. Привезенный мешок неожиданно стал оттягивать руку, будто высушенные корни хуан-чи и скрученные в тонкую соломку листья ту-хэн разом превратились в камни. — Чансу?
Неужели у него был новый приступ? Но Ши Маньшу, хоть и болтал без умолку, лекарское дело знал много лучше других, иначе бы Чэнь ни за что не оставил его здесь… Он бросил свою поклажу на пол — ничего траве уже не сделается! — и прижал пальцы к шее друга, со страхом вслушиваясь в пульс.
Чансу только вздохнул, неуловимо расслабившись, и чуть повернул голову, подставляясь руке Чэня. Из него будто прут железный вытащили, и Чэнь вздохнул свободнее, понимая, что состояние Чансу не слишком изменилось, а значит, дело не в здоровье, совсем не в нем, а всему причиной какие-то новости… Не те ли донесения из Архива, что Чэнь велел доставлять в свое отсутствие лично Чансу?
Что-то случилось с отцом?! Или нет, в столице? Наследный принц? Новая война? Княжна Му? Что?
— Цзю, позови брата, — усталым голосом попросил Чансу, и Чэнь отмел в сторону половину предположений.
— Да что, гуй побери…
— Он был с нами на корабле, — ответил Чансу и скользнул взглядом по сторонам.
Сюй Фа.
— Капитан выяснил, где он прятался? — скрипнув зубами, спросил Чэнь, чувствуя, как разумом овладевает холодное, вязкое спокойствие. — Верно?
Чансу кивнул, первым заходя в комнату, и Чэнь последовал за ним.
— Юань Жэньго нашел пустую бочку с нетронутой печатью. Случайно.
— Хорошо, ума хватило сразу сообщить тебе.
Чансу, уже устроившийся на полу рядом с жаровней, внимательно посмотрел на чайник в своей руке, словно не мог вспомнить, откуда он взялся, а потом аккуратно поставил его на угли.
— Только он опоздал.
Чэнь едва не споткнулся о край плетеной циновки.
— То есть?
— Сюй Фа проник в дом, едва ты уехал, — начал Чансу. — Похоже, следил за тобой. — По спине Чэня побежали ледяные мурашки, стоило ему представить опасность, какой подверглись Чансу и Фэй Лю. — Пока ты наставлял братьев Чо, он рассыпал в комнате сонный порошок. Если бы не Сюаньши, я бы утром и не понял, а потом…
Чэнь резко обернулся к дверям, почувствовав чужое присутствие, но за спиной оказался лишь один из близнецов, тот, которого Чансу послал за братом… Или другой? Чэнь никак не мог их различить.
— Лучше будет, если тебе все расскажет Цзе, — Чансу приглашающе протянул руку, и Чо Цзе — чем же он отличался от брата, что Чансу не сомневался, что это другой близнец? — бесшумно шагнул вперед, опустился на колени и поклонился Чэню в ноги.
— Мы с братом выросли в монастыре, хозяин, — глухо заговорил Чо Цзе.
— Знаю, — перебил его Чэнь и сел рядом с Чансу, разметав рукава в стороны, чтобы не мешали. — Школа Линбао, с их очистительными даосскими практиками. Я исследовал их одно время.
— Чэнь, — тихо позвал его Чансу. — Пусть Цзе договорит.
— Что нового он может мне рассказать? Его мать отравила мужа, подбросила детей монахам и сбежала. Ее потом нашли мертвой в лесу. Цзе, вам было десять лет или одиннадцать?
— Десять, хозяин.
— Не понимаю, как это отно… — но Чансу положил ладонь ему на бедро, удерживая от возражений, чуть сжал, и Чэнь оборвал себя на полуслове. — Ладно.
— Цзе, дальше, — попросил Чансу.
— Наш отец хотел вырастить из нас непобедимых воинов, — на той же ноте продолжил Чо Цзе. Моментально сложилось ощущение, что ему сложно произносить такие длинные фразы. — Всегда заставлял нас тренироваться. Днем и ночью, в жару и болезнь. Однажды выгнал нас голыми в снегопад.
Чэнь мельком глянул на Чансу, который наверняка уже слышал эту историю и, значит, счел ее важной. Неужели дело в отце Чо?
— Он был родом из Восточной Ин? И поднимись уже, я хочу смотреть тебе в лицо.
— Нет, хозяин, — Цзе распрямился, сохраняя ту же невозмутимость. — Он много путешествовал по цзянху и услышал, что можно вырастить смертельное оружие. Из ребенка. Сначала повредить разум, а потом собрать из кусков вновь.
Фэй Лю. Не то, чтобы Чэнь не догадывался, чем именно травили мальчишку в детстве, но вот о том, что состояние его разума могло быть обратимым, услышал впервые. Чансу сидел рядом молча, и Чэнь накрыл ладонью его руку на своем колене.
— Дальше, — проронил он.
— Однажды он долго отсутствовал, а когда вернулся, мы заболели. Мать увидела, что мы изменились. Стали… такими, — продолжил Чо Цзе.
“Заторможенными и одновременно быстрыми”. Что же отец Чо дал своим детям? Какой яд? Один или несколько? Судя по тому, каким неподвижным оставалось лицо Цзе, его лицевые мышцы были частично парализованы… Или мозг разучился ими управлять?
Нет, конечно, это другое. Братьям Чо еще повезло, это Фэй Лю сломали полностью, и никакие даосы не могли…
Чэнь сжал пальцы в кулак. Даже найдись лекарство сейчас, прошло слишком много времени, и детский разум, гибкий и пластичный, податливый умелым рукам, уже превратился в монолит сложившейся личности.
— И что потом? — спросил он, заранее догадываясь об ответе. Тот отравленный ужин, похоже, мать близнецов разделила с мужем, чтобы не вызвать его подозрений. Только ела меньше…
Вот где настоящий подвиг.
— Она сказала, что спасет нас. Что больше никто не тронет.
— Ее решение делает ей честь, — закончил Чэнь, признавая, что изначальное суждение об этой женщине оказалось ошибочным.
Чо Цзе моргнул.
— На горе Гэцзаошань нас научили говорить снова, — еще медленнее произнес он, будто устал и нуждался в отдыхе. — Мы с братом будем вечно благодарны учителю Ли.
Чэнь вздохнул, все равно не понимая, при чем здесь эта давняя история.
— Сюй Фа использовал на Фэй Лю старый метод, — заговорил Чансу, наконец, похоже, решив перейти к главному. — Внушил ему приказ убивать, а потом использовал как сигнал какой-то особый свист.
Наверняка тот, на звук которого будущих Мертвых воронов натаскивали с детства. Значит, и в Архиве юноша услышал что-то смутно знакомое из прошлого и потому так испугался. Чэнь сглотнул.
— И кого Фэй Лю... — начал он и договорить не смог.
Чансу мотнул головой и указал на близнеца.
— Никого. Он напал на Цзе.
Чэнь едва не потерял дар речи. Чо Цзе оказался сильнее Фэй Лю?!
— Учитель Лао объяснял нам. Если мир становится темным — надо играть, — тем временем сказал Цзе невыразительно. — Пройдет, если отвлечься.
— Они с Цзю начали перекидываться свернутым тряпьем, — пояснил Чансу. — Я сам сначала не понял. Просто кидались им, крича и уворачиваясь от Фэй Лю, как мы твоим травяным мешочком, помнишь? А потом начали бросать его Фэй Лю.
— И все получилось… — от облегчения у Чэня едва не закружилась голова, а решение напрашивалось само собой. — Цзе, — сказал он, заставляя Чо взглянуть на себя. — С этого момента вы с братом мои личные телохранители. Ясно?
— Это большая честь, хозяин, — тот поклонился ему в пол и снова поднялся. — Мне сказать брату?
— Да, и приглядывайте там пока за Фэй Лю, — приказал Чэнь, толком еще не отойдя от свалившихся на него новостей.
Мысли роились в голове, точно потревоженные пчелы и жалили так же больно.
— Сюаньши погиб? — посмотрел он на Чансу, стоило Чо Цзе выйти.
Средство, что свалило с ног человека, запросто могло убить щенка, и сердце царапнуло тоской. Надо же, как он привязался к безмозглому клубку меха…
— Ши Маньшу, — слабо улыбнулся Чансу, — хоть и заговорил меня едва ли не насмерть, но его выходил. К вечеру Сюаньши оправился. Так что…
— Хорошо, — сгорбившись, прошептал Чэнь и закрыл глаза, позволяя себе на миг не думать ни о чем. — Хорошо.
Рядом зашуршал шелк — это Чансу придвинулся ближе, пару раз тяжело вздохнув.
— Ты же усилил охрану? — не открывая глаз, спросил Чэнь.
— Да, здесь самые сильные бойцы с "Дунхайской жемчужины". А ночью Цзе и Цзю поочередно дежурят в комнате на тот случай, если Сюй Фа вернется.
— Не вернется, — Чэнь повернулся, поднимая взгляд на друга. — Он проверял. Все это было проверкой, понимаешь? Догадка, родившаяся из случайной встречи в Архиве, испуг Фэй Лю тогда и его реакция сейчас... Мальчик выдал свою тайну.
И теперь Сюй Фа задумывал свой следующий ход.
— Да, — прошептал Чансу с горечью. — Если бы не мое желание остаться неузнанным... Мы бы вместе уехали в Долину Лекарств, и ничего бы не случилось.
Он зря брал вину на свои плечи. Это Чэнь не выследил ядовитую змею из прошлого Фэй Лю, пропустил ее, слишком широко расставив ловчие сети, и теперь гнался по ее следам, вынужденный играть по чужим правилам.
Чансу тем временем отвернулся к жаровне, снимая почти выкипевший чайник с углей.
— Утром доставили сообщение Чу Цина. Архив нашел человека, рассказавшего Сюй Фа про наследие Вэй Бояна. Оказывается, некий господин Чэн из Гуйчжоу был одержим идеей бессмертия. Тратил огромные деньги и нанимал разных людей. Ну и...
— Он мертв?
— Да, внезапная смерть полгода назад, — Чансу рассматривал свои ладони так, будто ожидал найти в них оружие. — Полагаю, именно господин Чэн навел Сюй Фа на мысль обрести бессмертие.
Он поднял голову, и в непрозвучавшем продолжении фразы Чэнь услышал рев пламени, звон мечей, хрипы умирающих и детский крик.
— А жених Янлин? — пропустив очевидные выводы, спросил Чэнь. — Татуировки у него не оказалось.
— Возможно, он не прошел нужного обучения, — продолжил его мысль Чансу. — Или попал под влияние Сюй Фа уже взрослым. А мог последовать за ним по убеждениям.
И стал разменной монетой. Чэнь согласно кивнул — это больше походило на истину.
— Меня беспокоит другое. Как бы хорош Сюй Фа ни был, он немолод. Поэтому он будет торопиться с решением загадки Вэй Бояна, — Чансу потер край рукава, а потом, спохватившись, торопливо разжал пальцы, освобождая ткань. — Чэнь, у него пять фигурок и четыре записки. Он попытается заполучить пятую. Любой ценой. Что, если его расчет в том, чтобы определить наше слабое место?

[Aerdin]

Захватить Фэй Лю и шантажировать им, вынуждая раскрыть содержание последней записки? Потому и отступил в тень, постаравшись не обозначить своего присутствия? Чэнь снова вынужден был согласиться с безупречной логикой друга.
А раз так, теперь им следовало ждать нового удара — со дня на день.
— Мы выследим его первыми, хозяин я Архива Ланъя или нет? — процедил Чэнь, начиная просчитывать в голове возможные варианты.
— Только отдохни с дороги, — слабо усмехнувшись, Чансу начал разливать чай и тем самым напомнил Чэню о том, что он и крошки во рту не держал с самого рассвета.
— Прикажу подать обед, — спохватился он, поднимаясь на ноги, — ты ведь тоже не ел.
Им обоим, и правда, стоило отвлечься ненадолго, чтобы мысли улеглись, как ил во взбаламученной воде, и стоит разуму проясниться от эмоций...
— Аппетита нет, — тем временем поморщился Чансу, и Чэнь запретил себе пока думать о Сюй Фа. Потом.
— Тошнит? — спросил он, не удивившись ответному кивку друга.
За столько лет Чэню стали привычными мелкие уловки вроде подкисленной лимонным соком воды, разрезанных на дольки фруктов или маринованных стебельков бамбука, "забываемых" где только можно. Все любимые Чансу блюда подавали только во вторую очередь — так он съедал больше.
Только вот сейчас, как подозревал Чэнь, эти хитрости не помогли бы: слишком сильные переживания оттягивали силы Чансу на себя, и требовалось качнуть этот маятник в другую сторону — накормить и тем самым успокоить.
Чэнь вызвал к себе слугу с кухни и при Чансу начал расспрашивать, что готово на обед. А потом усмехнулся, услышав, что именно распорядился приготовить хлопотливый, точно наседка, Ши Маньшу. Ради золотого супа с тушеной говядиной и перцем Чансу мог и пересилить свою нервную тошноту сам.
— Иногда мне кажется, ты нарочно это делаешь, — уже беря в руку ложку, сказал тот погодя. — Находишь особое удовольствие.
— В чем? — сделал непонимающий вид Чэнь. — Отличный же суп!
— Вот-вот, — усмехнулся Чансу, — и я об этом.
Чэнь лишь хмыкнул и выловил палочками кусок мяса, незаметно приглядывая за Чансу. Тот поначалу ел медленно, с заминкой после каждой ложки — видимо, прислушиваясь к себе или же пережидая тошноту, но вскоре дело пошло на лад, и Чансу съел почти все, что было налито в тарелку.
А вот обжаренные в тесте грибы полагалось обмакивать в кисло-сладкий соус, и под них уже можно было разговаривать, чем Чансу и воспользовался, едва закончив с супом.
— Расскажешь, как съездил? — спросил он, перебирая палочками куски на тарелке. — Судя по мешку, который ты привез, неплохо.
Раздражение, исподволь донимавшее Чэня всю обратную дорогу из Долины Лекарств, снова вернулось.
— Я разговаривал с твоим заместителем, — сказал он, прекрасно зная, что Чансу поймет. — Он не подходит. Вовсе.
Чансу задумчиво кивнул.
— Я далек от того, чтобы оспаривать твои решения, — признался он со вздохом. — Но все же хотел бы услышать подробности. Как дела в долине, как Вэй Чжэн и на основе чего ты сделал такой вывод? Это не допрос, мне… интересно.
Он смотрел спокойно, уже без той ожесточенной готовности, с которой встретил его во дворе. Даже улыбнулся немного — и осознание того, что Чансу жив и рядом, обрушилось на Чэня снова. А люди, что считались его друзьями...
— Ла-адно, — протянул он и отодвинул от себя тарелку. Все равно воспоминания о разговоре, случившемся в долине, уже испортили аппетит. — Для начала меня прекрасно встретили. Старый хозяин Су приятельствовал еще с отцом, так что я близко с ним знаком. Он тот еще плут — ничего не спрашивая, попытался вручить короб с травами, которые я всегда брал для тебя.
И крайне огорчился, когда Чэнь озвучил ему совершенно иной список. Но об этом Чэнь рассказывать не собирался — и о том, как плакал старик, вспоминая главу Мэй, тоже. До сих пор сердце кровью обливалось.
Чансу налил в чашку горячего настоя гибискуса, протянул, и Чэнь, благодарно кивнув, смочил губы.
— Госпожа Юнь Пяоляо носит ребенка, — продолжил он и отвлекся на миг, расслышав, как на дворе радостно лает Сюаньши. Чансу, посмотрев в сторону дверей, улыбнулся тоже. — Так вот, — продолжил Чэнь, — срок около двух месяцев. Скорее всего девочка, но тут трудно угадать даже мне. Я поговорил с ее лекарем и оставил пару назначений, думаю, все будет в порядке. Могу, конечно, памятуя о прежних тесных связях, отправить к ней и лекаря Архива — вон, Ши Маньшу, например.
Чансу вдруг потянулся к нему, накрыл ладонью руку Чэня и мимолетно сжал пальцы, даже не подозревая, что одним этим прикосновением унял злость, подспудно разгоравшуюся в Чэне все сильнее.
— Кстати, ты правильно сделал, что остался здесь, — не удержался от сарказма он. — Угадай, кого я встретил в Долине? Чжэнь Пина! Явился туда по делам союза Цзянцзо, приставал ко мне с расспросами тоже, еле отвязался.
Он уводил разговор в сторону, невольно надеясь, что расспрашивать про беседу с Вэй Чжэном Чансу не будет. А тот, похоже, и не замечал, что под этот разговор ест уже вторую лепешку с кунжутом.
— Должно быть, приехал за травами для Союза и будет сопровождать обоз, — разломив ее на четыре части, он сунул в рот кусок поменьше, остальные сложив на столе горкой, а потом поднял на Чэня пристальный взгляд. — Вы с Вэй Чжэном поругались, верно? Окончательно или как обычно?
— Я ни с кем не ругаюсь, — Чэнь спрятал ладони в рукавах и выпрямился сильнее. — В конце концов, это Вэй Чжэн привез траву Бинсюй, и ее отыскали его люди. Как ты понимаешь, я испытываю определенную благодарность к этому человеку.
— Я так и понял, — согласился Чансу и почти усмехнулся, так быстро и неуловимо, что кто другой бы и не заметил. Но не Чэнь. — Но хватит уже вилять, я хочу знать, почему Вэй Чжэн нам не подходит. В конце концов, — очередной кусок лепешки он принялся рассеянно мять в пальцах, — тебе есть чем заняться и помимо союза Цзянцзо. Я лишь хочу избавить тебя от обременительной необходимость приглядывать еще и за Союзом.
— Знаешь, что он сказал, когда посмотрел твои записи? — не выдержал Чэнь. — Те, из Северной Янь?
У Вэй Чжэна брезгливо перекосило лицо, когда он читал о способах, которыми следовало удерживать Тоба Ао в требуемых рамках. Ничего особенно предосудительного: только слегка дергать за ниточки страха и лести, но благородному дураку-вояке это показалось грязным... отвратительным! "Хорошо, что молодой командующий умер, не воплотив этого в жизнь." В тот момент Чэнь едва его не ударил.
— Я могу лишь предположить...
— "Недостойно главы воинского союза столько думать об интригах", — по памяти отчеканил Чэнь. — Благополучие собственной страны — это недостойное дело, понимаешь? Куда важнее перебирать средства, выискивая из дерьма жемчужинки!
А вот теперь тень на лице Чансу проявилась отчетливо — и была прекрасно знакома Чэню. Тень застарелой усталости и вины, смешанной с досадой и печалью — тяжкая, словно камень в пару даней весом на сердце. Тень, омрачавшая лицо Чансу в столице.
— Да, я понимаю, — согласился тот почти спокойно. — Меня хорошо познакомили с этой точкой зрения в свое время. Капитан Юань упоминал, что Вэй Чжэн был ранен в Дунхае. Ты не осматривал его рану?
Рану? Он еще говорил о ране Вэй Чжэна?!
— Да что ему сделается? — повысил голос Чэнь, снова слыша эхо того высокопарного сожаления: "Вы правы, нужно поскорее продать усадьбу Су и навсегда стереть эту тень со светлого имени молодого командующего!". — Бодр, крепок и скоро обретет достойное продолжение себя!
А также своей высокоморальной глупости. И ради этих людей Чансу два года переставлял камни на игровой доске судьбы, возвращая им всем имя и положение!
Чэнь вновь отхлебнул из чашки, заставляя разум успокоиться. Вдох-выдох и еще один вдох. Пожалуй, стоило вернуться к супу, пусть и остывшему, это достаточно заняло бы руки. Чансу только наклонил голову, терпеливо ожидая, когда Чэнь продолжит.
— Еще Вэй Чжэн возомнил себя знатоком Дунхайских гаваней, — Чэнь усмехнулся. — Он любезно известил меня, что пишет трактат о правилах ведения морского боя и обустройстве гаваней в тех местах. В подробности я вдаваться не стал, уж прости, шкуру неубитого тигра оценивать не собираюсь.
— Никто лучше Вэй Чжэна не знает, как брать Дунхай, — ответил Чансу, явно задумавшись. — Но взять — не значит удержать, при неверной тактике приграничные уезды так и будут переходить из рук в руки. Да, стоит подождать с выводами.
Если трактат окажется толков, Чэнь сам позаботится, чтобы он попал на стол императора, но, вероятнее всего, этим займется наследный принц Цзин.
— Я достану тебе копию, если слова Вэй Чжэна не разойдутся с делом, — пообещал он.
— Буду ждать, — Чансу наконец оставил лепешку в покое. — Ты не узнал, приезжала ли Нихуан? Забрала она... тело отца-командующего?
Ну да, конечно. Му Нихуан. На какой-то миг Чэнь всерьез обдумывал возможность солгать, но потом был вынужден ее отвергнуть.
— Нет, не забрала, — сказал он твердо. — Она посчитала, что разумнее будет сначала уладить все формальные вопросы, и уже потом...
Злость разрушает тело. Чэнь никогда не позволял ей владеть собой, но последние два дня стали для его воли и самоконтроля слишком большим испытанием.
И сейчас, когда в глазах Чансу снова мелькнула боль, решимость подарить ему новую жизнь — радостную, легкую и свободную, — стала только крепче.
— Она провела день в поминальной молитве и уехала в столицу без него.
— Что ж, это разумно, — признал Чансу с заметной неохотой. — Без подталкивания процесс признания вдовства будет небыстрым, а они с Цзинъянем захотят, чтобы никто не усомнился в законности и неоспоримости этого статуса. У Нихуан не будет столько времени в столице.
Он тяжело вздохнул и поднявшись из-за стола, сделал несколько шагов к открытым дверям в сад, почти превратившись в того слабого, едва стоявшего на ногах человека, что Чэнь встретил в столице после своей поездки в Южную Чу.
— В конце концов, отец прождал пятнадцать лет. Еще один год не сыграет роли, — прошептал Чансу, не оборачиваясь. — Раз я переложил эту обязанность на Нихуан, я должен быть готов ждать.
Будь оно все проклято. Чэнь рывком поднялся на ноги. Подошел к другу со спины и, посмотрев на то, как Фэй Лю вместе с Сюаньши ищет что-то в бамбуковых зарослях, положил ладонь Чансу на плечо.

[Aerdin]

Раздражение и злость на людей, которым собственные интересы оказались важнее жизни Чансу, постепенно выгорали внутри, превращаясь в пепел. Не Чэню было судить других, он и сам...
— У нее обязательно получится, — проговорил он, когда Чансу слабо вздрогнул под ладонью. — Не переживай об этом. Твоя княжна — решительная и умная женщина.
Сюаньши рыл лапами землю, расшвыривая комки в стороны, и лаял, с любопытством подлезая под руки Фэй Лю, а оба брата Чо неподвижно стояли чуть поодаль, оглядывая двор и верхушки деревьев.
— Да, — негромко подтвердил Чансу. — Она справится. Иногда я думаю, что… — и не стал пояснять, продолжив почти сразу. — Но никто, кроме тебя, не в силах даже принять Мэй Чансу. Линь Шу нужен им больше. А я даже на пороге смерти не нахожу в себе сил жить только прошлым. Пора уже это признать.
Фэй Лю вдруг расхохотался, подхватил что-то с земли и выскочил на открытое место, снова наклоняясь и выпуская на камни двора черепаху. Сюаньши, запутываясь лапами в бамбуковых ветках, ринулся к нему.
— И где они ее только нашли?! — тут же заподозрив неладное, Чэнь прикинул, могла ли черепаха быть подброшена Сюй Фа.
— У пруда позади дома их целый выводок, — ответил Чансу, встряхнувшись. — Этой просто не повезло стать игрушкой для Фэй Лю.
Юноша тем временем улегся на землю и начал тыкать пальцем в черепаху, что-то бормоча себе под нос. Сюаньши, виляя хвостом, прыгал вокруг и норовил утащить черепаху — видимо, снова в кусты.
— Интересно, что он делает? — спросил Чэнь, и Чансу пожал плечами. — Эй, Фэй Лю? Расскажешь нам?
Тот только отмахнулся, переворачивая черепаху другим боком.
— Учит календарь, хозяин, — пояснил бесшумно приблизившийся Чо Цзе. Или его брат? — Ему Цзе показал.
Значит, Чэнь не угадал с именем.
— Какой календарь? — с улыбкой посмотрел Чансу на близнеца. — Это же черепаха.
— Из панциря календарь делают. Количество сезонов, — Чо Цзю обрисовал пальцем в воздухе овал и даже изобразил узор на воображаемом панцире. А потом ткнул пальцем в середину. — Шесть, — сказал он. — Дожди для злаков.
— Двадцать четыре… — вдруг выдохнул Чансу, потрясенно переводя взгляд на Чэня. — Сезоны, Чэнь. Двадцать четыре!
Сельскохозяйственный календарь, используемый уже несколько веков, сначала привязывался к черепашьему панцирю — почему Чэнь не вспомнил об этом раньше?!
Двадцать четыре, север… еще и символ опоры, той же самой, что олицетворяют залезшие друг другу на спины черепахи — столб, основание! — вот он, ключ!
— Быстро! — Чансу даже не потребовалось говорить больше, он резко развернулся, возвращаясь в дом.
Пока Чэнь плотно закрывал двери и, на всякий случай, обыскивал комнату — не осталось ли спрятанных Сюй Фа слуховых труб, — Чансу уже разложил на столе бумагу и тушь.
— Все так просто, — проговорил он, возбужденно сверкнув глазами на Чэня. — Если мы с тобой правы… то фигурки не нужно даже вскрывать. Ответ заключается в них самих!
Как, должно быть, забавлялся Вэй Боян, придумывая свою загадку. Чэнь подхватил подол, спешно усаживаясь к столу.
— Феникс, — стоило начать с него. — Император птиц, символ солнца, одновременно воплощает собой инь и ян.
— Красный цвет, огненная стихия, — подхватил Чансу, в то время как Чэнь начал записывать все перечисленные признаки, еще не пытаясь найти в них систему — требовалось больше сведений! — У него голова петуха и спина ласточки, шея змеи, крылья — ветер, а ноги земля. Он соединен из пяти стихий…
— Пять? — метнул на друга взгляд Чэнь, и кончик кисти дрогнул на бумаге, уже выводя нужное слово.
— Вряд ли, — отмел предположение Чансу. — Цилинь, дракон, тигр — то же соединение пяти, нет. Что еще… еще… — он потер пальцы, точно они мерзли. — Феникс рождается на юге, в Киноварной пеще…
— Пещера, — выдохнул Чэнь, отчетливо понимая — это оно. — Южная…
От монастыря Синьсин на юг? Там в горах было множество пещер, как и здесь, в Юйчжоу, и чтобы обыскать их все, потребовалось бы несколько жизней, даже если Чэнь приставит к делу всех слуг Архива. Он заставил себя вернуться к фениксу. Это всего лишь вторая фигурка, может быть, они смогут понять больше.
— Он сам поет и танцует, — продолжал перебирать Чансу, — а когда садится на землю, к нему слетаются шестьдесят видов птиц. Нет, слишком много. Чэнь, что еще, ну?
— Песня есть гармония пяти нот, окраска — пять основных цветов, в хвосте его количество перьев всегда по количеству…
— Лун, — выдохнул Чансу и поднялся, чтобы налить себе чашку воды. — Двенадцать или тринадцать?
— Зависит от года, — что бы выбрал сам Чэнь? Тринадцать лун выпадало не в каждый год, и надо было бы определить, сколько их было в тот год, когда ушел Вэй Боя...
— Девять, — вдруг выдохнул Чансу. — Сказание о повелителе пламени Чибяону. Ну конечно же! — он даже привстал, начиная цитировать по памяти. — “Однажды Янь-ди явилась красная огненная птица с девятью колосками злаков в клюве. Она роняла на землю зерна, а Янь-ди сажал их. Вкусивший выросшие злаки становился бессмертным”. Бессмертным, Чэнь!
— Девять, — прошептал он, окуная кончик кисти в тушь. — Девятая пещера к югу.
Чансу нервно облизнул губы.
— Дальше. Цилинь, — он сдернул со стопки новый чистый лист и положил его перед Чэнем. — Твоя очередь.
— Конечно, кому как не мне все о нем знать, — усмехнулся он и перевел дыхание. — Цилинь — символ успеха, процветания, человеколюбия и долголетия, — на этом месте Чэнь ткнул в сторону Чансу кистью, и на белый лист упала крошечная клякса. — Когда цилинь идет по земле, он не сомнет травы, не раздавит букашки; он летает по воздуху и ходит по воде. Он центр земли, его цвет желтый…
— Стихия тоже земля, — добавил Чансу и, словно не удержавшись, начал писать сам, для начала начертив на листе схему у-син и набросав по сторонам света уже известные приметы.
— Да, да, — пробормотал Чэнь спешно перебирая в памяти все, что могло связывать цилиня с числами, но все, что приходило на ум, было перечислением, — Цилинь есть инкарнация пяти элементов, пяти доблестей, пяти цветов… Нет, не то. Цилинь служит Владыке Центра, верховному божеству. Он… — и от мелькнувшей в памяти легенды перехватило дыхание. — Хуан-ди, обретший бессмертие, точно! На берегу реки Чишуй из потерянной цилинем жемчужины выросло чудесное дерево Сяньчжушу. Это было дерево с тремя стволами, похожее на кипарис, только вместо иголок – жемчуг... Оно сияло, подобно хвосту кометы.
— Центр, три... земля или камень? — посмотрел на него Чансу так, что… В другой момент Чэнь бы решил, что друг возбужден и жаждет любовной схватки, но сейчас… конечно же нет, Чансу всегда любил загадки для ума.
— Камень, — сказал он вслух. — Третий камень по центру.
Две фигурки… осталось всего две. Чэнь с Чансу были так близко от разгадки и так далеко! Сердце то и дело сбивалось с ритма, разгоняясь, и его приходилось успокаивать волей. И дыханием.
— Дракон, — проговорил Чэнь, ставя на новом листе символ востока. И здесь все стало совсем просто, потому что Чэнь уже видел систему Вэй Бояна, и ненужные сейчас сведения осыпались прочь, точно шелуха, оставляя чистое зерно истины. — Владыка востока, воплощение духа по имени Тайхао. Он же – Фуси, первопредок и герой, ставший бессмертным, считается покровителем медицины… — система оказалась прекрасной, точно драгоценный камень. Каждая ее грань имела смысл, отточенный и идеально совпадающий с другими частями, складываясь в общую цель. Бессмертие, единение… Вэй Боян был гением. Потрясенный величием его разума, Чэнь зашептал, не доверяя голосу. — Одно из деяний Фуси – восемь триграмм, которые он увидел в царапинах на панцире черепахи.
И даже здесь подсказка: восемью три давало число черепахи. Немыслимо.
— Восемь, Чэнь, — Чансу схватил его за плечо и крепко сжал. — Восемь, восток и стихия дерево! Но что это может быть?
— Знак, — уже не сомневался Чэнь. — Это указатель.
— Девятая пещера к югу, восьмой… проход с деревянным указателем? Рядом с деревом? Двадцать четвертый столб… или основание по северной стене и третий камень по центру? — Зрачки у Чансу расширились еще больше. — Но где, Чэнь?
Оставалась последняя фигурка, которую они никогда не видели вживую — тигр из белого нефрита. Священное животное, покровитель запада, где находилась страна мертвых и вечный благодатный рай. Зверь с когтями из металла.
— Железное ущелье, — слова точно замирали на языке, и Чэнь сам себе не верил, произнося их вслух. — Несколько дней пути от монастыря Синсин, сюда, к югу, от Юйчжоу совсем рядом. Здесь множество пещер, вырезанных еще в древности. Вот почему был убит отшельник Лю Госюнь, помнишь? Сюй Фа пытался искать там, но, разумеется, ничего не нашел. Чансу…
Оставаться на месте Чэнь уже не мог, все его существо жаждало мчаться, загоняя лошадей, к указанному Вэй Бояном месту. Но осторожность требовала переждать и найти способ спрятать открытие от Сюй Фа, который, подобно голодному хищнику, кружил где-то совсем рядом.
— Ты не можешь поехать сам, — сглотнул Чансу, приходя, видимо, к тому же выводу. — Это слишком опасно. Нужен кто-то еще.
И не один человек. Если попытка обмануть Сюй Фа не пройдет, он бросится в погоню, и... нет, лучше Чэня никто не справится!
— Стой, Чэнь. Стой! — Чансу схватил его за плечо, удерживая на месте. — Что там может лежать? За триста лет испортился бы и эликсир бессмертия.
— Там исследования, записи или рецепт, — так просто! Все это время разгадка лежала перед Чэнем, стоило лишь протянуть руку. — Вэй Боян даже пещеры выбрал с расчетом, там очень сухое место, как раз чтобы защитить бамбуковые дощечки или книги.
Даже от времени. Чэнь закрыл глаза и глубоко вдохнул.
— Тогда это закупоренный воском кувшин, или деревянный ларь, такой, что был бы под силу одному человеку, — продолжил Чансу. — Вряд ли Вэй Боян прибегал к помощи своих учеников, когда оставлял свой секрет.
— Ты прав, — прошептал Чэнь.
Но кого отправить на поиски? Надежного, верного человека, достаточно умного, хорошего воина... который не потратит время зря и не отступит. Кого??
На веранде послышалась возня, и в комнату, каким-то образом сумев отодвинуть створку в сторону, протиснулся Сюаньши. Вернее, оказалось, что его пустил один из братьев Чо.
— С наружного двора сообщили: посетитель к хозяину, — сообщил он, в то время, как щенок вымогал у Чансу остатки лепешки. — Шумит и кричит, что по важному делу.
ТВС

[bitana]

все-таки сложно полиаморию воспринимать, да?)))

Нет. Сбило с толку слово "тройничок". Вы меня успокоили.

[сумеречная кошка на тонких ветвях]

О, какой внезапный подарок! Спасибо!

[Ардорская Ласточка]

Какие обаятельные из обоих шерлоки холмсы!

И Чэнь с этой его заботой, которая раскрывается все новыми гранями - лав лав лав

[*Bacca*]

тройничка не будет

Думаю, тройничок напишут другие писатели. А ваша «Маленькая хозяйка Большого дома» как раз и хороша тем, что никто не умрет (но весь херт подобной ситуации по полной))) и очень было бы хорошо, чтоб и страдания постепенно сошли на нет и обе половины Чансу в конце концов приняли друг друга. В моральном смысле.

[*ifa*]

ура!!! Как все лихо закрутилось, с Фей Лю все в порядке ... можно не надолго выдохнуть и ждать продолжения. Спасибо

[Эпифита]

Обожаю, когда они подхватывают мысль один у другого на лету!!!

[AnchorPoint]

Красотень!))

[Darita]

Восторг!!!

[momond]

Потрясающе!

[МИ-2]

bitana,

сумеречная кошка на тонких ветвях, да, мы решили не тянуть особо. Отделаемся и на свободу с чистой совестью!

Ардорская Ласточка, а как тебе сама система? Лично я просто дар речи потерял, когда начали поднимать пласты символизма в Китайской мифологии, и реально стало все одно к одному складываться!

*Bacca*, ты очень хорошо сказала, солнц. Я вот до этого момента и не думал проводить такую параллель

Chedi D.

Какие же классные эти мелочи рассыпанные по всему тексту.

Мы очень любим их . Мелочи - это то, что заставляет картинку ожить окончательно, и иногда даже начать развиваться туда, куда авторы изначально даже не планировали

Чудесное ощущение единства их душ, когда знаешь, что нужно любимому человеку. И Чэнь после таких мелочей еще сомневается.

Он свято уверился за предыдущие годы, что Чансу интересен лишь как полезный друг, хорошо понимающий. Такая китайская френдзона Только вот у МЧС раньше велосипеда не было сил не хватало и все мысли крутились лишь вокруг "дожить бы до пересмотра дела", но разве ж Чэню теперь объяснить?

А разрешение загадки все ближе и ближе.

Да, сейчас у них там вздохнуть спокойно не получится

Даже жаль, что это приквел, и уже известно, что все выживут и все хорошо будет

Эпифита, да! Они так друг другу подходят, когда мыслят в унисон Цзину подобное не снилось

AnchorPoint, спасибо

Darita, очень рады это слышать Но, как автор, я вижу минимум три момента, которые детонировали в выложенном куске, и черт возьми, гложет же любопытство, какой из трех сработал сильнее!

momond,
Но практически повторюсь с предыдущим ответом - а что именно? Решение вопроса с Фэй Лю, история братьев Чо, которые вообще обрели свою сюжетную линию и развернулись по полной, или же логическая структура шифровки информации Вэй Бояном, или же взаимодействие Чэня с МЧС? Не говоря уже про выдержанность динамики и так далее, чисто технические моменты стиля?

[сумеречная кошка на тонких ветвях]

МИ-2, я так думаю, вы наверное уже побить хотите тех, кто требует по этой истории писать еще, но я рискну. Теперь крайне необходим сиквел к Ловцам, про то как они трое к друг другу притирались.

Отправлено из приложения Diary.ru для Android

[МИ-2]

сумеречная кошка на тонких ветвях
С учетом того, что мы неоднократно упоминали тут "Пляску факелов", которая является 3-й большой частью цикла "Ловцы жемчуга", и находится пока в разработке, но с уже более-менее понятной идеей, которая ляжет в основу и даже несколькими набросанными сценами, никого мы бить не будем
Это и планировалось с самого начала Благо конфликт треугольника и притирку всей этой сложной конструкции к обстоятельствам все равно же как-то решать придется .
Вопрос только, что мы пока не скажем сроков, когда за это возьмемся. Потому что сначала хотим другой стотысячник макси написать, с парой Юй-МЧС В котором уже порядка 25 тысяч слов написано

[сумеречная кошка на тонких ветвях]

МИ-2, ну, что сказать, я лично очень рада таким обстоятельствам Буду ждать))

[МИ-2]

сумеречная кошка на тонких ветвях,

[momond]

МИ-2, все вами перечисленное Я очень испугалась за Фей Лю в конце прошлого эпизода. И что братья Чо окажутся подставными убийцами - а оно вон как, оказывается. Но круче всех китайский символизм, сама идея какова! Только я не поняла чего шесть, а чего двадцать четыре -

Шесть, — сказал он. — Дожди для злаков.
— Двадцать четыре… — вдруг выдохнул Чансу,

. Я не настолько сильна в китайском

[МИ-2]

momond, а!

Только я не поняла чего шесть, а чего двадцать четыре - Шесть, — сказал он. — Дожди для злаков.

В китайском сельско-хозяйственном календаре 24 сезона, каждый имеет свое название. Если совсем на пальцах, то они по полмесяца. 6-й сезон называется "дожди для злаков". В сериале упоминались "малые холода", и "большие холода", например

[*Bacca*]

Цзину подобное не снилось

Ну. Сейчас - может быть, да и откуда? откуда пониманию взяться, если они не знают друг друга. Ибо изменились оба, и разумно будет строить понимание этих новых личностей. Тем более Цзин очень изменился и за эти два года, он прекрасно обучаем, и при должном желании все у них получится. По-другому, конечно, не так, как с Чэнем, ну так в этом и вся соль.

Теперь крайне необходим сиквел к Ловцам, про то как они трое к друг другу притирались.

Обязательно)) Такой эпохальный труд нельзя оставить без логического завершения. Они этого достойны, и так намучались, особенно Чэнь.

Это и планировалось с самого начала

мы пока не скажем сроков

Та мы подождем, главное что вы об этом думаете.
Тем более Юй/МЧС тоже нада)